— Папа, папа, мы маму нашли! — дочки подбегают ко мне с двух сторон, берут за руки и тащат вперёд. — Папа, пойдём скорее! Маме нужна помощь!
Следую за девочками на автомате. Они впервые предлагают кого-то на роль матери. До этого были лишь вопросы, почему у них нет мамы. А сейчас: нашли и всё. Мне становится интересно, кого они выбрали на эту роль.
Девочки приводят меня в квартиру на этаж ниже. Дверь приоткрыта, а мои малышки явно знают, куда нужно следовать. В одной из комнат на диване, свернувшись калачиком, лежит ОНА.
Такая хрупкая и беззащитная. Белоснежные волосы спутаны, руки исцарапаны, джинсы перепачканы и даже кое-где порваны. Но больше всего вопросов у меня к яркой гематоме на бледном лице.
Что же с тобой случилось?
— Пап, мы пытались разбудить её, но у нас не получилось.
В голосе Кристины отчётливо слышу тревогу, которая передаётся и мне.
— Как вы тут вообще оказались?
Интересуюсь, попутно проверяя пульс на тонкой шее.
Жива. Сейчас это главное. Но мне не нравится жар её тела. Она буквально пылает вся.
— Мы хотели маму на ужин пригласить, дверь была не закрыта. А тут она…
Марина тихо всхлипывает и жмётся к сестре.
Меня охватывает леденящий душу страх. А что, если бы кто-то находился в квартире, когда они зашли? Нужно сменить замки в квартире, чтобы девочки не смогли больше сами отпереть дверь. И обязательно провести беседу, куда нельзя сбегать и заходить без разрешения. Но это потом, а сейчас…
— Нат, — пытаюсь разбудить девушку, — давай же, приходи в себя.
Но Смирнова никак не реагирует на меня. Тихо выругавшись, чтобы дочери не услышали меня, поднимаюсь, осматриваюсь. Но это явно не та комната, которая нужна мне. Обхожу квартиру. Небольшая, трёхкомнатная, с ремонтом от застройщика, мебели по минимуму. Скорей всего, Ната не так давно переехала сюда.
В спальне только кровать и шкаф-купе. Полупустой. Беру какие-то брюки и футболку. Предположительно домашние, но сейчас такая странная мода, что хрен поймёшь: для дома эта одежда или для выхода в свет. В последний момент решаю взять ещё и чистое бельё. Красивое. Невольно представляю Нату в этих чёрных и бледно-розовых кружевах.
Мотнув головой, отгоняю ненужные картинки. Всё, что было связано с Натой, осталось давно в прошлом. Она свой выбор сделала: богатенький парень и сытая жизнь. А мою любовь она предпочла смыть в унитаз.
Скидываю собранные вещи в первый попавшийся пакет, возвращаюсь в комнату и передаю его Кристине. Сам подхватываю Нату на руки. Зову дочерей и идём на выход.
— Мариш, возьми ключи, — киваю на связку на полу рядом с тумбочкой, — нужно будет закрыть дверь за нами.
Возможно, Ната бросила их на тумбочку, но промахнулась.
Дочка с самым серьёзным видом кивает и выполняет просьбу.
— Пап, с мамой всё будет нормально?
— Крис, это не мама, — мягко говорю. Но дочь не хочет меня слушать:
— Мама! И она нас любит. А ты не хочешь, чтобы она жила с нами!
Что, мать вашу, произошло за неделю, пока я был в отъезде?!
Как Ната умудрилась запудрить мозги моим девочкам? И куда всё это время смотрела няня?
С девочками я поговорю позже, как и с Натой, когда она придёт в себя. Захотела вернуться в мою жизнь и решила действовать через моих дочерей? Напрасно. Пожалеет, потому что я не позволю использовать своих девочек в грязных расчётливых играх.
Будильник отключаю на автомате. Не хочу разлеплять глаза, тем более не хочу вставать. Я бы сейчас с большим удовольствием уехала куда-нибудь, где есть настоящее море и солнце. Хотя в этом году осень в Питере аномально тёплая. Без привычного серого неба и дождей, но мне всё равно будто нечем дышать в этом городе.
Почему беда никогда не приходит одна?
Развод после десяти лет брака, в бизнесе проблемы. Ещё, кажется, сезонная простуда даёт о себе знать. По отдельности со всем этим я бы справилась. Возможно, даже с привычной улыбкой на губах. Но всё вместе…
Нет.
Не время впадать в отчаяние. Открыв глаза, досадливо морщусь: полупустая незнакомая обстановка. Неразобранные коробки с вещами уже неделю стоят в углу комнаты. Всё говорит о том, что от предыдущей привычной жизни у меня ничего не осталось.
Расшториваю окна, и тяжёлый вздох вырывается из меня. Раньше каждое утро я любовалась видом на залив, сейчас передо мной оживлённый проспект, по которому мчатся машины, и другие ничем не примечательные дома. Квартиры с видом на Неву были разобраны, а другие жилые комплексы я не рассматривала: этот ближайший к моему салону.
Салон красоты — единственное, что муж оставил мне при разводе. И то благодаря моему адвокату, а не из-за благородства бывшего. Да, он помог мне вначале. Сделал свадебный подарок.
— Наташ, к чему тебе работать на кого-то? — десять лет назад это звучало благородно.
Но я не привыкла получать от кого-то помощь, поэтому, когда салон раскрутился, я всё до копейки, даже с процентами за прошедшие года, вернула мужу. С распиской у нотариуса. Саша тогда смеялся надо мной, называл всё это глупостью, но к нотариусу пошёл.
Кто же знал, что спустя столько лет эта бумажка окажется так важна для меня. После развода мне остался салон и сбережения, накопленные лично мной. Любимая квартира, машина и даже вся ювелирка осталась бывшему. Он бы и рабочий ноут забрал вместе с телефоном, но на технику у меня были чеки.
