Удары в дверь с грохотом разносились по узкому коридору.
– УБЛЮДОК, ОТКРОЙ, МАТЬ ЕГО, ДВЕРЬ, ИНАЧЕ Я СПАЛЮ ВСЁ К ЧЕРТЯМ!
Я вжался в комод, подпирающий дверь, руки в крови, бежать некуда… Долго эта конструкция не простоит.
Держа руки на уровне груди, я молился. Как заведённый про себя читал «Отче наш», а когда за спиной раздался треск дерева, стал молиться вслух.
– Да святится имя Твоё…
Замок, удерживающий дверь на петлях, выгнулся, и образовался просвет.
– … да приидёт Царствие Твоё…
В щель просунулся ломик. Он дёрнулся всего раз, и на пол посыпались щепки.
– … да будет воля Твоя…
– ЗАКРОЙ ПАСТЬ!
Я обернулся и увидел бегающую по стене, как австралийский паук, клешню этого ненормального. Чтобы открыть дверь, ему нужно было скинуть цепь.
– … и на земле, как на небе…
Я навалился всем весом, используя плечо, и комод со скрежетом вдавил дверь, а вместе с ним и раскрытую кисть. Дикий вопль набросился на мои перепонки.
Ломик с остервенением скоблил деревянную обшивку, как нож мясника тушу.
– Я, СУКА, РАСКРОЮ ТЕБЕ ЧЕРЕП! УУУУБЬЮ!
– … хлеб наш насущный дай нам на сей дееень – голос дрогнул на слове «день», когда этот маньяк разбежался и со всей силы пнул ногой дверь, выбив, наконец, её из петель.
Меня швырнуло вперёд. Распластавшись на полу, я ударился носом, собирая искры в глазах.
Пробравшись в щель, он с воплем кинулся на меня. Его пыл остудил мой удар в пах. ВОЙ!
Падает. Я ползу вперёд. Хватает за штанину.
Где ломик? Где это сукин ломик?!
Тянет к себе, я процарапываю ногтями полосы на старом паркете.
Единственный свет от фонарика, оставленного на комоде, светит в дальний конец коридора. Я вижу тень, нависающую надо мной. Удары ботинка приземляются в рёбра, в печень, я скулю от боли, отползая, как гусеница от своего кокона.
– Ну что, падла? Давай вместе молитву почитаем, а? Да святится имя Твоё! – пинок в копчик. – Да приидёт Царствие Твоё. – пинок в затылок, от чего мою голову, как на пружинке, отбрасывает вперёд.
Харкая кровью, я отползаю, но он хватает меня за штанину. Рывок, и я спиной скольжу по паркету.
– Да будет воля Твоя!
Получаю удар в скулу и, стоная от боли, я выплёвываю на пол два зуба.
Тяжело дыша, он отходит к выходу. По световому лучу понимаю, что он берёт фонарик, а по скрежету металла о стену догадываюсь, что в его руках ломик. Яркая вспышка слепит, я морщусь. Извиваюсь. Пытаюсь отползти, но он садится мне на грудь. 90 килограммов выгоняют остатки воздуха из моей грудной клетки. Он плотно прижал мои руки. Я колочу его коленками, но ему хоть бы хны. Разместив фонарик на полу, устремив луч света точно в щёку, он хватает ломик, заносит за спину и готовится размозжить мне голову.
– МОЛИСЬ!
Время потекло медленно, ломик завис в воздухе. Гримаса на лице громилы застыла.
Знаю, я облажался, не стоило мне нарушать негласное правило, но кто знал, что мой проступок приведёт меня к таким последствиям.
Всё началось в тот день, когда меня ударила молния.
А теперь отмотаем историю на год раньше.
В 28, когда ты ещё молод, но в то же время разборчив, жизнь кажется беззаботным качающимся по волнам бумажным корабликом. Где жизнь – это волны, а ты – плывущий вниз по течению кораблик.
В 28 болезни и хвори не беспокоят, они, как бронь в хорошем ресторане, внесены в лист ожидания.
В 28 ты ещё обходишь стороной БАДы, зелёный салат в блюдах и правило не есть после шести, хотя смешивать колу и Ментос ты уже побаиваешься.
Смотришь по сторонам и думаешь… это разогрев перед основной вечеринкой, а что после? А после, когда артрит постучится в мои двери, даруя боль в суставах, и начнёт клонить моё бренное тело к земле, можно уйти красиво.
Больше всего меня страшила перспектива видеть своё немощное отражение в зеркале. С морщинами, с тянущейся слюной по подбородку, с наполовину лысой седой головой. «Живи, пока молодой» – было моим неоригинальным лозунгом. Зато как есть.
Хотя в глубине души я подозревал, что, всё же когда постарею, силы воли не хватит соскочить с вечеринки раньше времени. А значит, утка, наполненная мочой под кроватью в доме престарелых, всё-таки дождётся своего часа.
Об этом ли я думал в день, когда в меня ударила молния? Нет… думал я о другом.
Первое – Зря я не взял с собой воды.
Второе – Как же много мошек и слепней, желающих полакомиться мной.
Третье – Слишком сильное течение.
Вот об этом я и думал, когда отплыл на SUP-борде от берега. В руках весло, в голове неразбериха.
Ничего не предвещало беды, сверху серое, как пиджак учителя физкультуры, небо.
Вокруг ни души, будний июльский день. Я в отпуске. Все проекты на паузе.
Нет, пожалуй, лучше сесть, не очень удобно стоя грести и удерживать баланс. Сажусь. SUP покачивается. Течение сносит вправо, в зелёные протоки, в тонкое русло реки, вокруг которого два необитаемых клочка земли. Эти крохотные островки всегда казались терра инкогнита. Я побаивался ступать на эти земли, предпочитая смотреть с воды.
В протоках течение слабее. Вытягиваю ноги и отмахиваюсь от надоедливого слепня.
Тишина… Надо мной, широко раскрыв крылья, кружатся два сокола. Вокруг флора. Вокруг фауна.
Я частенько приезжаю в это место. Вроде недалеко от города, но в то же время, стоит только сплавиться по реке, как погружаешься в природу. Только вот чёртовы слепни… Я хватаю весло и с размаху бью надоедливого паразита.
