Девять утра, звонок в дверь. Вот кого может принести? Удивлению нет предела, сейчас никто не пользуется данным функционалом. Открываю, брови взлетают на лоб. Передо мной чудо в белом полотенце на бёдрах и улыбкой на симпатичном лице. Признаю соседа, что вчера устроил разгул с песнями на весь этаж, да что там, на весь подъезд.
- Эм-м... Привет!
Глупее улыбки не встречала, ну или наглее.
- Здрасти! - выдаю злорадно, складывая руки на груди.
Стоим, пялимся друг на друга. Глаза у него сонные, мокрые волосы взъерошены, от левой скулы по шее к плечу и на рельефную грудь сползает татуха из непонятных узоров и символов. В глаза бросается цепь с палец наверное, тяжёлый медальон на ней дополняет образ такого всего из себя мачо малолетку. Золотая молодёжь, ребёнок... Как там их называют?
- У меня тут проблемка, - продолжает лыбиться.
- Я слишком громко ходила по квартире с утра?
- Нет, дверь захлопнулась.
Смотрю на него, не верю своим ушам. Шутка что ли? Дешёвая комедия прямо возле моей двери.
- И?
- Телефон, позвонить, - сам в это время ощупывает меня глазами, ныряя в вырез халата.
Хочется поплотнее запахнуть, удерживаюсь, глубокий вырез таким образом всё равно не скроешь.
- Вчера значит, до часу ночи орали, и ржали. Грозились, если хоть шорох от нас с утра услышите, жаловаться будете. А я значит сегодня должна телефон дать позвонить? Иди ты... - закрываю дверь.
- Подожди, - останавливает, не даёт закрыть, удерживая рукой.
Другой поправляет сползающее, грозящее упасть полотенце.
- Серьезно, дверь захлопнулась. Нельзя быть такой злопамятной, помоги человеку.
- Кроме меня и не кому? Убрал руку, пока цела.
- Серьёзно? Такая грозная?
Пытаюсь снова закрыть, налегая на дверь изо всех сил.
- Да подожди! Ну не к старухе же мне идти. В таком виде точно не откроет.
Выбрал старуху помоложе. Бросив бороться за дверь, ухожу за телефоном, не могу отдышаться от злости. Бурлит во мне, как вон в том чайнике. Выключаю. Оборзели малолетки! Каков нахал. Всовываю ему в пальцы просимое и сложив руки на груди, жду, чуть ли не постукивая ногой от нетерпения.
- Побыстрее, пожалуйста, тороплюсь.
Улыбнувшись, набирает номер. Кому ты тут улыбаешься, придурок. Меня старушку, твоей смазливой лыбой не пробрать. Панцирь давненько задубел.
- Да, эт я. У меня тут казус, капецкий, давай, разворачивайся. Ключи нужны. Дверь захлопнулась, а я только из душа...
Украдкой рассматриваю паршивца, на проработанном прессе сбоку, ещё одна татуха, оскал чей-то, не ясно что за животное. Широкие плечи, прокачанная спина... Он резко оборачивается, поправив полотенце. Ой! Еле успеваю отвести глаза. Протягивает телефон и снова сверкает зубами из-под пухлых губ.
- Человеческое спасибо!
Забираю, выдернув из большой ладони с длинными пальцами. А ногти какие ухоженные. Всё успела рассмотреть.
- Пожалуйста, не подавитесь.
Захлопываю дверь, непроизвольно выдохнув. Наглые малолетки пошли, хватило же борзоты после вчерашнего позвонить в мою дверь. Не к старухе же ему идти. Не успеваю вдоволь наругаться, опять звонок раздаётся. Швыряю телефон на стол возле ноутбука и лечу обратно. Свирепо распахиваю входную.
- Что ещё?! - даже не сомневаюсь кто это.
Улыбка дурочка, фирменная наверное.
- Может пустишь на пол часика, пока мне ключи привезут.
Да ладно, ну это верх наглости! Челюсть с грохотом, да об пол.
- Возле двери подождёшь, - пытаюсь захлопнуть.
Снова не даёт этого сделать, упираясь ладонью. Сильный какой гад.
- Честно, честно, мы не будем больше шуметь.
- Да мне плевать! - рычу сквозь зубы, шумно дышу в попытке победить.
Слышно, как по ступенькам кто-то поднимается с собакой, скулит, потявкивает. Он воспользовавшись заминкой, ловко ухватил меня за руку, протиснулся в квартиру и захлопнул злосчастную дверь. Вот это наглость... Передо мной здоровенная, малолетняя детина в одном полотенце, пытается убить улыбкой наповал. Отступаю от него, попятившись, закусив нижнюю губу до боли.
- Извини соседа, он больше не будет. Пол часика и я исчезну, - наступает, оттесняя к кухне.
Видать с перепугу, а я перепугалась это точно, жестом приглашаю пройти, сама прижимаюсь спиной к стене в попытке срастись и стать плоской. Он, как ни в чём не бывало проходит, садится на широкий подоконник, рядом с одиноким фикусом, зевает, расточая любопытство осматривается.
Вспоминаю о так и не выпитом кофе, включаю кофеварку и молча проверяю почту, уткнувшись в телефон. С кружкой сажусь за ноут на столе. Завтрак отменился, плакала моя овсяная каша с ягодками.
Проходит десять минут тишины, как на моей кухне сидит эта малолетняя наглость. Он видимо заскучал, начинает сверх меры борзеть.
- Кофем не угостишь?
- Не пью кофе, нету, - делаю глоток, вдыхая божественный аромат.
Громко усмехается гад, не скрывает веселья. Держусь, не отрываю взгляда от ноута, глаза слушаются, но бунтуют, желая ещё поглазеть на идеальные кубики пресса, загорелые плечи. Перед глазами узкие бёдра затянутые в махровую ткань, задница выпирающая... Боже... Спасите кто-нибудь, схожу с ума. Сердце тяжело стучит, разгоняя отравленую похотью кровь.
- Ну чаем, вижу, что есть. Вон там, коробочка стоит, - лыбится и тычет пальцем на стол.
