ГЛАВА 1. Все на бал!
Мой первый бал… Я как чувствовала, что это будет худший день в моей жизни. Недаром так не хотела ехать в столицу на весенний сезон. Но, увы, выбора мне не оставили. Матушка вытребовала у отца эту последнюю попытку найти мне мужа в обмен на согласие отпустить меня в академию магии.
Где в этой сделке логика? А тёмные стихии его знают. Ну, и матушка ещё. Наверное. Я не уточняла. Да и не видела смысла что-то выяснять. Мало того, что мужей для таких, как я, днём с огнём не сыщешь, так ещё и мне самой замуж совершенно не хочется. Подумала, что просто займусь подготовкой к экзаменам, пока где-то там отплясывают на балах. Наивная, да? Ещё какая!
Маман взялась за дело всерьёз. Она накрутила хвост братцу, который уже давно переселился из нашего тихого городка в столицу и даже неплохую карьеру успел сделать. Написала длинное послание моей лучшей подруге и, к сожалению, с некоторых пор родственнице, то есть его жене. Снабдила массой противоречивых инструкций меня… В общем, заморочила головы всем, до кого смогла дотянуться.
А самое главное, она передала брату маленькую посылочку. И мне, дурочке, даже не пришло в голову заглянуть в шкатулку! Уже одно это показывает, насколько меня затуркали перед отъездом. Знай я, что там расположилось на бархатной подушечке, запустила бы резную коробку в первую же реку по дороге. Нет, во вторую, она глубже, чтобы уж точно не выловили.
Маман где-то нашла и накачала моей кровью сердечный компас! Полутёмный артефакт для поиска истинной пары, который не запретили только потому, что все прекрасно знают: оно не работает. Теперь у меня был выбор: превратиться в посмешище с провинциальными суевериями или в странную особу, которая не чурается тёмных стихий.
В общем, в этой поездке с самого начала всё было против меня, да так и продолжалось. Вспоминая, как дошла до жизни такой, я сидела на пуфике, прямая, как мифриловый лом, и такая же эмоциональная. Потому что стоило шевельнуть хоть бровью, как служанка, наносившая мне «придворный макияж», укоризненно вздыхала, а Грета, устроившаяся напротив с вязанием в руках, ворчала:
– Не крутись, Криста, а то тебе нарисуют кривой рот.
– Тебе легко говорить! – буркнула я, на десятый раз таки оттолкнув руку служанки и с наслаждением помотав головой. – Это не тебя тут уже второй час раскрашивают!
– И меня раскрашивали, ты сама это видела не далее как час назад, – меланхолично протянула подруга. – Все мы через это проходим – придворный этикет неумолим. А сегодня, к тому же, открытие весеннего сезона.
– А вчера было закрытие зимнего, да? Так полжизни и проведёшь в качестве статуи.
– Неправда. Зимний сезон закрыли позавчера.
– Велика разница… Я тебя не узнаю. Ты же сама всегда терпеть не могла все эти великосветские выверты.
– Положение обязывает.
– Как положение относится к необходимости постоянно посещать такие вот мероприятия? Да с меня же штукатурку можно кусками отламывать, как со стены! Неужели тебе это нравится?
Грета скорчила раздражающе-покровительственную гримасу:
– Выйдешь замуж, поймёшь. Мало ли что мне не нравится. Не могу же я из-за каприза портить карьеру Максимилиану. А жена-затворница – это удар по репутации. Мало ли что может подумать её величество. Вдруг решит, что твой брат из мужей-тиранов и никуда меня не пускает.
– Знаешь, только ради этого стоит не выходить замуж, – уже всерьёз нахмурилась я.
– Можно подумать, у тебя других причин не хватает, – фыркнула Грета.
– Хватает, – я невольно улыбнулась. – Например, потенциальные мужья удирают. Стоит только улыбнуться, вот так, с огоньком, – я продемонстрировала вполне реальный огонёк на кончике пальца, – сразу разбегаются. Ой-ой, девица-стихийница. Кошмар-кошмар! Они меня боятся.
– Достойная причина. Но поверь, её величество они боятся больше. Так что готовься танцевать, флиртовать и вообще вести себя как настоящая девушка.
– Это-то меня и расстраивает. Ну, где я и где флирт?
– Не знаю, где сейчас, но и то, и другое будет вечером, на балу во дворце. Так что закрывай глаза и дай девочке закончить с твоим макияжем. Нам ещё одеваться.
– До бала целых пять часов!
– Всего пять часов. И нам ещё одеваться, – с нажимом повторила подруга.
Застонав, я снова сложила руки на коленях и закрыла глаза:
– Что ж там такое надевать полагается?
– Увидишь тем скорее, чем закончишь макияж. Макс лично для тебя первое платье выбирал!
– Да? Вот сейчас ты меня совсем не успокоила, веришь?
– Не нервничай. Он выбирал, но я контролировала, – рассмеялась Грета.
Не нервничать я не могла. А чем ещё заняться, когда надо сидеть без движения и с закрытыми глазами. Наконец эта пытка красотой закончилась. Поднявшись с опостылевшего пуфика, я со вкусом потянулась и лениво развернулась к зеркалу. Надо же было посмотреть, что такое там так долго рисовали. Развернулась и застыла: из посеребрённого стекла на меня смотрела бледно-салатовая утопленница недельной давности.
– Это что? У вас после ремонта осталась зелёная штукатурка, и ты наконец придумала, как её использовать?! – рявкнула я, когда долгую минуту спустя вновь обрела дар речи.
– Ты преувеличиваешь, – поморщилась Грета. – По-моему, очень нежно.
