– Мистер Тиган Доу…
Этот голос возвращает меня на несколько месяцев назад, на неудобную скамью в зале суда, когда я едва не оказался в тюрьме. Передо мной все та же судья, и у нее все такой же удивленный вид. Я могу почти слово в слово предположить, что она мне сейчас скажет. «Как жаль вновь видеть вас в подобной ситуации…»
Сколько раз я уже слышал всю эту чепуху? Но все же сегодня все иначе. Ее «молоточек» не отправит меня в исправительный центр и не назначит мне еще один год условного заключения. Наручники на моих руках реальны, как и нависшая надо мной угроза. В прошлую нашу встречу она четко дала мне это понять: на этот раз меня точно посадят.
Когда я смотрю на ее расстроенную физиономию, возникает чувство, будто меня уже приговорили. Моя свобода закончилась три дня назад: я очнулся здесь, коридоры, словно сторожевой пес, круглосуточно патрулирует дежурный коп, а медсестры избегают моих взглядов. Но не судья. Она смотрит прямо мне в глаза с такой же злостью, как и моя львица в нашу первую встречу.
Я отворачиваюсь к окну, чтобы не встречаться с ней взглядом. Очевидно, сквозь эти жалюзи я проскользнуть не смогу. Судья вздыхает. А у меня нет никакого желания выслушивать ее никчемные нравоучения о том, как я упустил данный мне шанс, ведь я – это я, и всегда останусь собой. Я уже много раз проговорил про себя все, что она могла бы мне сказать. Я прекрасно знал о последствиях своих действий и не жалею ни о чем.
– Мистер Доу, ваше молчание ничего не изменит.
Оставь меня в покое! Меня вот-вот накроет буря эмоций, но только не перед ней! Я молча терплю и пытаюсь отдышаться. Единственное, чего я хочу – это чтобы она исчезла, как исчезают остатки моей надежды на освобождение.
– Я не могу найти слов, чтобы описать, насколько я разочарована, что вы оказались в этой ситуации. Я всегда была убеждена, что, несмотря на все ваши злоключения, вы сможете все преодолеть. – Она вздыхает и садится на стул напротив меня.
Судья словно ждет ответа, хотя понимает, что его не последует. Она ведь знает мое досье наизусть. И молчит. Специально, чтобы надавить на меня?
– Несмотря на предоставленные следователем улики, я не могу поверить, что вы способны на такое. Что же произошло, мистер Доу? Почему случайный дилер из Куинса пытается изнасиловать девушку в раздевалке лицея и избивает ее товарищей?
Если ты так хорошо меня знаешь, ответь сама! Ком застревает в горле и мешает мне дышать. Мысли о Елене причиняют дикую боль. Я смотрю на судью в упор. Я надеялся прочитать в ее лице ненависть, но ее там нет, и от этого становится еще тяжелее. Мне не нужна ее жалость. Уж лучше сдохнуть.
– Расследование должно идти своим чередом, и вскоре мы встретимся в зале суда. Но сегодня я приехала сюда к вам для того, чтобы дать совет: не молчите, Тиган, начните говорить! Это ваш единственный шанс.
Серьезно? Говорить? А не пойти ли ей?!
– Или напишите – неважно. Главное, изложите свою версию событий. Докажите мне, что в вас осталась хоть крупица от того человека, которому я дала возможность выпутаться. Теперь только вы сами можете себя спасти.
Она ошибается. Елена мне поможет. Ведь она – все, что у меня есть, моя львица. Она расскажет, как все было.
– Елена Хиллз сейчас не в состоянии давать показания, а все остальные свидетельствуют против вас. Вы остались один, Тиган.
Моя львица не в состоянии разговаривать… Значит все, что я сделал, было напрасно? Они ее все-таки сломали… Надо было их убить.
Не получив ответа, судья встает и замирает на секунду. Я снова отвожу взгляд.
– Я сделала все от меня зависящее, чтобы вы не попали в Райкерс. Теперь ваш ход, мистер Доу.
Она выходит и закрывает за собой дверь, а у меня перехватывает дыхание. Мне срочно нужно покурить. Рядом со мной пищит какой-то агрегат, и мне кажется, этот звук меня сейчас задушит.
Моя раненая львица не может говорить… Райкерс…
Тиг
Тогда
– Тиг…
Елена водит ногтями по моей груди, и это до дрожи приятно. Не знаю, как ей удается, практически ничего не делая, пробуждать во мне столько всего.
Она продолжает. Я улыбаюсь, не хочу открывать глаза, не хочу просыпаться. Так здорово здесь, вдали от всех проблем. Этой ночью нет никаких кошмаров. Меня от них охраняет моя львица, присматривая за мной, словно хищник за своей территорией.
– Тиг… – вновь шепчет она.
Я хихикаю, как девственник, когда ее обжигающая ладонь оказывается под одеялом. Как обычно, пальцы останавливаются у резинки моих трусов. Интересно, если бы я спал голышом, она спустилась бы ниже и обхватила бы меня всей ладонью? Вряд ли. Она предпочитает медленный разогрев: ждет, пока я не начну кипеть от возбуждения. Елена доводит меня до предела и заставляет взять дело в свои руки: ей нравится, когда я у руля. Хотя мне кажется, она просто кайфует от осознания того, что я не могу ей противостоять. Я так сильно ее хочу – это придает ей уверенности в себе. Заслужить ее доверие непросто, но когда она видит, что я обезумел от желания, то понимает, что я не играю с ее чувствами. Ведь после изнасилования в лицее и нападения придурка, которого я в конце концов заставил поплатиться за это, она постоянно сомневается.
