Восемь лет я жила без имени. А, может, и девять – я не знаю дату своего рождения. Все, что я помню из раннего детства – это, как слонялась по улицам и таращилась на прилавки на рынке. Вечно голодная и всеми погоняемая бродяжка.
Спала я в старом бочонке из-под эля, днем пыталась воровать и часто дралась с мальчишками за кусок хлеба. Друзей у меня не было. Я была слишком молчаливой, недоверчивой, и к тому же некрасивой, чтобы завести товарищей.
Отражение в городском пруду казалось насмешкой. Серые волосы, черные глаза, острый нос и костлявые плечи.
А еще меня постоянно терзал голод. Голод! Вот с каким словом у меня ассоциируется раннее детство.
В тот день я бродила по рынку.
Я остановилась напротив лавки пекаря и с вожделением глазела на медовую булку. Горячая, только из печи, от нее шел пар, а аппетитный аромат приковал к месту. Мой живот требовательно урчал. Надо было уходить, а я мечтала только об этой булке. Я уже представляла, как беру ее в руку, обжигаю кожу. Как вдыхаю пряный аромат и откусываю маленький кусочек…
– Девочка, – раздался вдруг за моей спиной женский голос, – как твое имя?
Я вздрогнула и захотела убежать, но что-то в этом голосе остановило меня. Обернувшись, я увидела красивую статную женщину с золотыми волосами и самыми синими глазами в мире. Она была одета в шелка, меха и золото. Я не видела никого краше ее.
С разинутым ртом я только и смогла, что пожать плечами.
Она нежно засмеялась, сняла перчатку и потрепала меня по волосам.
– Не знаешь, значит, – сказала она звонким голосом, – а знаешь ли ты, кто я?
Я кивнула и широко улыбнулась.
– Вы – прекрасная принцесса из далекой страны! – мой голос был полон восторга и обожания.
Она засмеялась еще громче и захлопала в ладоши.
– Значит, так тому и быть! Когда-нибудь я стану принцессой. Как и ты, девочка, – она перевела взгляд на медовую булку, – ты хочешь эту булку, так? Так возьми же. Для начала ты должна поверить, что эта булка – твоя. Твоя, девочка. Ты достойна того, чтобы взять ее, понюхать и съесть. Ведь именно это ты представляла себе. Так бери же, она испечена специально для тебя, милая. Давай же, будь смелее. И начни ценить себя с таких мелочей.
Что-то в ее глазах, нежном голосе заставило меня поверить, что я, пыль без имени, действительно достойна. И могу, даже должна взять эту булку.
Я нерешительно подошла к прилавку и взяла булку. Поднесла к носу…
– Ах, ты грязная воровка! – пекарь выбежал и уже замахнулся скалкой.
Легким движением его остановила прекрасная незнакомка.
– Да вы так всех покупателей распугаете, сударь, – с милой улыбкой сказала она и вытащила из-за пояса кошелек, – вот, возьмите. Пару серебряных, думаю, хватит.
Пекарь убрал скалку и растекся в блаженной улыбке. Взял монеты, извинился и дал ей еще полный куль булок и кексов.
Смеясь, она отошла и потрепала меня по щеке.
– Видишь, – сказала она, – это булка твоя. И это тоже – все твое.
Она протянула мне куль, а я, жуя полным ртом, подумала, что это самый счастливый день в моей жизни. И так оно и было.
Глядя с нежной и грустной улыбкой, незнакомка произнесла:
– Меня зовут Мизелла. Пойдешь ко мне жить? Я не буду тебя бить и заставлять собирать шкуры мертвых животных. Я дам тебе кров, питание и хорошую одежду и научу тебя всему, что умею. Ты особенная девочка, я сразу почуяла это. А имя себе ты выберешь сама. Ну как?
В ее синих глазах отражалось осеннее солнце, и казалось, что она сама купается в лучах света – прекрасная и загадочная.
Конечно, я согласилась.
Так я стала приемной дочерью и ученицей Мизеллы Ар – самой могущественной и темной колдуньи. Хотя, в мире ее знали под десятками других имен.
Двенадцать лет прошло с тех пор, как я встретила матушку. Двенадцать лет, как я обрела имя и дом.
Криста. Теперь я Криста, и живу в огромном доме в столице вместе с матушкой и ее верным слугой Кроу. Кроу – теневой человек. Он умеет обращаться в тень: в тень от куста, тень собаки и даже в вашу тень может с легкостью обратиться.
До прошлого года наш дом постоянно навещали мои учителя. Мизелла дала мне лучшее образование, и меня обучали те же преподаватели, что и коронованных особ. Но главной науке – науке темных чар и колдовства – меня учила Мизелла лично. Учила и по сей день. Она сразу разглядела во мне дар, тогда, на площади.
Вообще, матушкой я зову ее редко. Она этого не любит. Мизелла – женщина без возраста. На вид ей всегда двадцать пять, она всегда золотоволосая и прекрасная, словно фея. И сейчас она больше походила на мою сестру, чем мать. Хотя…Внешних сходств у нас не было. Волосы у меня так и остались пепельно-серыми, нос – по-крысиному острым, а глаза и вовсе черные, а не цвета лазури. Внешность у меня необычная, но не красивая.
И уж точно ни у кого не повернется язык назвать меня принцессой. Ни у кого, кроме Мизеллы.
– Нет, ты слышал? – в сотый раз сказала я Кроу, который стоял у камина и протирал кубки, – я буду принцессой!? Она, наверное, пошутила, да? Пошутила ведь, да?
Кроу повернул ко мне свое вытянутое, с острыми скулами, лицо и поднял одну бровь.
– Ты когда-нибудь слышала, чтобы она шутила? – сказал он и поправил своей алый шейный платок, – вот и я не слышал. Мизелла Ар никогда не шутит. Да и что тебя так взбудоражило?
