Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник)

Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник)
О книге

Шотландский землевладелец Рэналд Гатри погибает при невыясненных обстоятельствах, упав с башни своего старинного замка. Возможно, это было самоубийство, однако полиция уверена: Рэналда убил возлюбленный его приемной дочери, чтобы тот не смог помешать их неравному браку. Но прибывший на место преступления инспектор Джон Эплби считает, что причина случившегося кроется в загадочной смерти брата-близнеца Рэналда в Австралии…

Популярный автор криминальных романов Ричард Элиот напуган: его любимый персонаж, король преступного мира по прозвищу Паук, ожил в самом буквальном смысле слова. Некто, называющий себя его именем, не только совершает одно дерзкое ограбление за другим, но и начинает настоящую травлю Элиота и его семьи. Кто же он? Сумасшедший фанат или завистливый коллега писателя? И главное, откуда он знает детали даже тех романов, которые еще не были опубликованы?

Сэр Джон Эплби начинает расследование…

Книга издана в 2016 году.

Читать Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) онлайн беплатно


Шрифт
Интервал

Michael Innes

LAMENT FOR A MAKER STOP PRESS


Перевод с английского И.Л. Моничева

Серийное оформление и компьютерный дизайн В.Е. Половцева


Печатается с разрешения Peters, Fraser & Dunlop и литературного агентства The Van Lear Agency LLC.


Майкл Иннес (настоящее имя – Джон Иннес Макинтош Стюарт, 1906–1994) – известный английский писатель и литературовед. Его перу принадлежат монографии о У. Шекспире, Р. Киплинге и Т. Харди. Однако международную известность ему принесли именно интеллектуальные детективы, которые он публиковал под псевдонимом Майкл Иннес. Так, его романы «Смерть в апартаментах ректора» и «Гамлет, отомсти!» вошли в антологию Хорхе Луиса Борхеса «Седьмой круг». Всего Майкл Иннес написал около 50 детективов.

Панихида по создателю

Часть I

Рассказ Эвана Белла

1

Как станет очевидно из нижеследующего повествования, мистер Уэддерберн, стряпчий из Эдинбурга, настолько же хитер, насколько благороден – и чтобы выжить и заработать себе на хлеб насущный в среде юристов, ему воистину требуется все коварство, позаимствованное, как принято считать, Евой у Змея. Ловок он, ничего не скажешь. И вот вам первое тому подтверждение: я – Эван Белл, простой башмачник из Кинкейга[1] взялся за перо для сочинительства, а все потому, что мистер Уэддерберн сумел найти ко мне правильный подход.

Вот как это случилось.

Мы вдвоем сидели в отдельном кабинете «Герба» за стаканами пунша, который пили исключительно ради здоровья. Потому как, поверьте на слово, именно в те дни валило столько снега, а декабрь обдувал наши края такими студеными ветрами, что мне оставалось лишь радоваться согревающему пуншу и потрескиванию дров в хорошо растопленном камине. Так мы сидели, снова и снова пережевывая подробности всего этого странного дела – а такого уж точно никогда не случалось у нас прежде, – и мистер Уэддерберн, подняв на меня взгляд, сказал:

– Мистер Белл, мне все это напоминает сюжет романа как ничто другое.

– В самом деле, мистер Уэддерберн, – ответил я. – Ваша правда. Мне кажется, что от начала до конца в таком деле не могло обойтись без козней дьявола.

Он улыбнулся своей обычной лукавой улыбкой. А улыбается он так, что порой мнится: он уловил шутку там, где другие не увидели бы ничего забавного. Но потом посмотрел очень серьезно мне прямо в глаза и произнес:

– Полагаю, вы могли бы сочинить на этой основе необычайно хорошую книгу, мистер Белл. Почему бы вам не попробовать написать ее?

Меня его слова удивили до крайности. «В какое необычное время мы живем, – подумалось мне, – раз наш учтивый адвокат заводит такие речи с одним из старейшин церкви Кинкейга!» Игра воображения в большинстве случаев есть греховный соблазн, если только она не используется для благих целей и не сопровождается молитвой о ниспослании вдохновения свыше. И вот, представьте, передо мной сидел мистер Уэддерберн, склоняя меня, словно я прирожденный романист, написать обо всем случившемся не в целях укрепления моральных устоев общества, а только потому, что история сама просилась на бумагу!

Мистер Уэддерберн всегда отличался некоторой эксцентричностью, хотя в делах он был весьма основательным, но это его предложение поразило меня как нечто уж слишком легкомысленное. И я заявил, что не гожусь для такого занятия, поскольку по сути остаюсь простым и уже сильно постаревшим сапожником.

– Как сказать, мистер Белл, – возразил он. – Всем известно, что по своей учености в этом приходе именно обувной мастер стоит на третьем месте после священника и директора школы.

– Но о нем ходят также слухи, что он, вероятно, атеист, – сухо ответил я, – хотя не всем слухам можно верить.

И все же его слова пришлись мне по нраву. Отчасти потому, что он назвал меня «обувным мастером», на старый лад. Пусть Уилл Сондерс меняет над своей лавкой вывеску и из «мясника» превращается в «семейного поставщика мясопродуктов». Я был и останусь в Кинкейге обувных дел мастером. А еще меня приятно поразила справедливость его высказывания. Впрочем, он выразился не совсем точно. Ведь если сейчас в лице настоятеля церкви доктора Джерви мы действительно имеем ученейшего мужа, то главы нашей школы никогда прежде этим не отличались. Тем более ныне, когда на смену директорам-мужчинам стали присылать ненадежных молодых дамочек: визг директрисы школы Кинкейга теперь перекрывает любой шум, который издают все ученики, вместе взятые. Как только уши выдерживают! И хотя мисс Стракан – так ее величают – может похвастаться дипломом Эдинбургского университета, знаний у нее маловато в сравнении с прежними директорами. Я, заметьте, даже как-то хотел поспорить, когда она заявила, что Плутарх писал книги на латыни, вот только ей удалось сразу сменить тему. Но при этом она очень довольна собой. В Эдинбурге она накропала какую-то брошюрку (у них это именуется диссертацией) под названием «Синематограф как визуальное учебное пособие» и гордилась так, словно из-под ее пера вышла «Логика» Бэйна или «Риторика» доктора Хью Блэра. Помню еще, как Роб Юл спросил, что такое «визуальное пособие», а потом, не дав ей и рта раскрыть, влез с шуткой Уилл Сондерс: «Понимаешь, это когда Сусанна показывает свои прелести старцам»



Вам будет интересно