Иногда буквы и цифры путаются, искажая свой изначальный смысл. Хотя нет, не так. Иногда буквы и цифры путаются, являя истинное значение. Как мы в детстве говорили? Из-под пятницы суббота? Так вот, из-под второй книжки стихов – «Автопортрет с крылами из осоки» – внезапно выпала третья – «Письма узелковые», которую Вы и держите в руках. Эта книга стихов – вторая по очередности издания, но по написанию – третья. Она появилась неожиданно, когда Музе и Поэту стало понятно, что вторая книга – «Автопортрет с крылами из осоки» – не в состоянии вместить все стихи тематически.
Книга состоит из двух блокнотов. «Синий блокнот» и «Цветочный блокнот» – это все о Любви. И да, они на самом деле существуют, написанные мною от руки для того, от кого, благодаря кому и возникли все эти стихи. И в их названиях вовсе нет скрытых смыслов. Все просто: они названы по обложкам. Один из них спрятан меж двух листов глубокого синего цвета, второй – в белую, усыпанную весенними цветами, картонку.
Первый стих для этой книги я написала 17 июня 2019 г. А за синим блокнотом летала из Владивостока в Москву в начале 2014 г., чтобы увезти домой стопку сшитых металлической спиралью листков, которой через пять с лишним лет предстояло превратиться в ценность, вылупиться стихами из скорлупы бумажной белизны. Но тогда, в 2014-м, мне казалось, что основной целью была поездка на III Конгресс фольклористов. Муза тогда уже переехал из Владивостока в Москву и ничего не знал о моем существовании. Как и я не подозревала о том, что существует тот, кто способен вернуть мне почти утраченную способность выстраивать искренность строк.
Иногда буквы и цифры путаются. Иногда перемешиваются кусочки жизней. Хотя нет, не так. Иногда кусочки жизней выстраиваются в истинный порядок. И Муза вернулся во Владивосток. Мы встретились.
Ах, да. Второй блокнот. За вторым блокнотом я отправилась в ближайший книжный магазин, когда первый был исписан. Был выбор: блокнот с надписью «philosophy of life» или блокнот, подписанный «des fleurs». Муза выбрал «des fleurs». Зачем нам вся эта философия жизни с ее пустыми страницами, если цветы (= стихи), которым предстояло произрасти из листков цветочного блокнота, важнее?
Вы будете часто натыкаться в этих блокнотах на посвящение – ВВК. Пояснением к названию книги – между любовью и литературой. Поэтому мы, реально существующие Поэт и Муза, в книге превращаемся в литературных героев. И какое из существований истинное – в жизни или в литературе – Бог весть. Где мы настоящие? Это известно только нам, Поэту и Музе. Вы будете видеть лишь наши отражения в стихах, отблески наших чувств. Но никогда не узнаете нас настоящих. Именно так чувствовать, догадываться, смаковать – и есть Поэзия.
Поэт и Муза решили, что и Муза обязательно напишет что-то для этой книги. Мой первый читатель всех стихов этой книги, пестовавший их во мне много месяцев. Послесловие к книге вышло из-под пера моей Музы. Да, бывает, что и Музы берутся за перо, когда их просят Поэты. И тогда стихи становятся многомерными. Поэту так важно слышать свою Музу. Поэт и Муза не существуют друг без друга. Как и Мужчина с Женщиной. Можно упрямо верить в существующее сегодня, чертить графики и добиваться целей, но когда встречаются Поэт и Муза, звезды начинают говорить, сбываются пророчества, а жизнь наполняется еще одним – теперь уже истинным – смыслом.
Что обязательно нужно прочитать в этой книге? Вот те, что наиболее дóроги, вот те, что для меня – дорóги, даже магистрали, претендующие стать магистрами. Начните с них:
Цикл «Эмпатия»
Человеки и Серафимы
Рецепт
Словакия
Тоскана
«Свернусь в твоих ладонях гусеницей…»
«Бабочки бредят поисками южной земли…»
«Я тебя люблю, как пересохшая земля – дождевую воду…»
«Идут корабли тропами вод…»
Пряничный домик
«Пчелы держат истово путь на клевер…»
«В наличии – праведность. Ей нет числа и смысла…»
Солнце
Тебя я давно читаю
А остальное – на Ваше усмотрение. Можно пустить, как песок сквозь пальцы, как слезы сквозь ресницы, приложить куском льда к израненной душе или согреть застывающее сердце, смаковать или пить взахлеб.
Искренне,
Татьяна Краюшкина
Молитва к твоему ангелу-хранителю
ВВК
Храни его утром, израненным месяцем острым,
Храни его ночью, ослепшей от звезд и щемящей прохлады,
Храни его летом, ошпаренным солнцем, и осенью пестрой.
О чем-то другом не прошу. Мне другого – не надо.
Храни его путь из селения в дальние страны
И стежку, что к Дому однажды его приведет.
Храни и в секущих снегах, и в немых океанах,
Когда под ногой скользкий камень и призрачный лед.
Храни его, слышишь, от пули, сквозь время летящей,
Пусть ржавью кипят все ножи, что нацелены в спину,
Напрасны усилия ведьм, над отравой корпящих,
И злоба, к нему что стремится, навеки пусть сгинет.
Храни его сердце от боли, тоскливо щемящей,
И душу храни от сырого унынья и скверны,
И мысли храни от печали, как небо, на плечи давящей,
И честь навсегда сохрани от погибели верной.
