Прикосновение хаоса

В ушах у Персефоны зазвенело, и подземный мир задрожал у нее под ногами.

Она пошатнулась от слов Гекаты.

Этот звук означал, что Тесей освобождает титанов.

Тесей, сын Посейдона, мужчина, с которым она мимоходом встретилась всего один раз, сумел разрушить ее жизнь за считаные часы. Все началось с похищения Сивиллы и Гармонии и пошло по спирали. Теперь Зофи и Деметра мертвы, Шлем Тьмы исчез, а Аид пропал.

Она не была уверена, что пропал – подходящее слово, но она не видела Аида с тех пор, как оставила его в своем кабинете в Александрийской башне, скованного ее магией. Выражение его лица, когда он смотрел ей вслед, все еще стояло у нее перед глазами, но другого выхода не было. Он бы не отпустил ее, а она не могла позволить, чтобы Аид был обречен на вечные муки за то, что не оказал услугу.

Но что-то было не так, потому что Аид не пришел за ней, и сейчас его не было рядом, когда их царство разваливалось на части.

Еще один толчок сотряс подземный мир, и Персефона посмотрела на Гекату, которая стояла напротив нее с темными глазами и осунувшимся лицом.

– Мы должны идти, – сказала Геката.

– Идти? – повторила Персефона.

– Мы должны остановить титанов, – сказала Геката. – Настолько, насколько сможем.

Персефона просто смотрела перед собой. Богиня колдовства сама была титаном. Она могла бы сразиться со старшими богами, но Персефона только что выступила против своей матери.

– Геката, я не могу… – начала она, качая головой, но Геката обхватила ее лицо ладонями.

– Можешь, – сказала она. Ее глаза смотрели прямо в душу Персефоны. – Ты должна.

У тебя нет выбора.

Персефона словно услышала то, чего Геката не сказала вслух, хотя знала, что богиня права. Это выходило за рамки защиты ее царства. Речь шла о защите мира.

Она отбросила свои сомнения, укрепившись в решимости доказать, что достойна короны и титула, которые были ей даны.

– О, моя дорогая, – сказала Геката, убирая руки от ее лица и переплетая свои пальцы с ее пальцами. – Это не вопрос ценности.

После этих слов ее магия вспыхнула мощным пламенем и перенесла их на поле Асфоделя.

Персефона видела разрушения, когда столкнулась лицом к лицу с олимпийцами у ворот Фив, но ей все же сложно было представить, что титаны могут сделать с ее царством. Однако реальность оказалась беспощадной.

Еще недавно горы Тартара круто вздымались и опускались, подобно волнам разъяренного моря – они были зловещи и хранили в себе древний ужас, но они были прекрасны: темная зазубренная тень на фоне размытого горизонта. Теперь же они почти сровнялись с землей, словно великаны растоптали их. А небо раскололось, открыв миру грозную рану.

Что-то уже сумело сбежать из Подземного мира.

Земля содрогнулась, и из глубин Тартара появилась массивная рука – камни взлетели и рассыпались по земле. Титан высунул голову из подземной тюрьмы и издал оглушительный крик. Звук был ужасным, смертоносным, он разбивал вершины ближайших гор, как будто они были сделаны из стекла.

Персефона вспомнила, что Аид говорил о титанах – они не были мертвы, а только заключены в тюрьму, поэтому сохранили все свои силы.

– Иапет, – прошипела Геката. – Брат Кроноса, бог бессмертия. – Она посмотрела на Персефону. – Я займусь им. Ты должна запечатать небо.

Персефона кивнула, лихорадочно пытаясь понять, что именно это значит. Ей еще предстояло научиться использовать магию, которую она получила, выйдя замуж за Аида.

Геката начала первой. Она вдруг появилась в воздухе прямо над головой Иапета. И появилась не одна – три ее воплощения окружили бога бессмертия, и из трех пар рук вырвалось черное пламя, которое Геката потоком направила в сторону титана. Гневный рев Иапета сотряс воздух.

Когда он отвлекся, Персефона воззвала к тьме внутри себя, восстанавливая в памяти чувства, которые подпитывали ее во время разрушения подземного мира, когда она наткнулась на Аида и Левку в лесу Отчаяния. Воспоминания о том времени мучили ее. Хотя то, чему она стала свидетельницей, не было реальным, эмоции все еще причиняли ей боль. От этой муки расцвела ее сила – сила, которая взывала к корням верхнего мира над ее головой. Они прорвались сквозь потемневшее небо, словно змеи, сплетающиеся в клубок, запечатывая открытую пропасть.