Многие философы задумывались, а кто-то и категорически был уверен в том, что все циклично в этом мире. На это наталкивали не только логичные и здравые рассуждения, но и многочисленные примеры, стоявшие перед глазами у всех. Это и круговорот времен года, хотя жившие в жарком климате мыслители не сразу пришли к этому, ведь смена климата происходила плавно и не всегда ритмично, и только когда они двинулись к более отдаленные от экватора регионы, то пришли к подобным мыслям.
И круговорот жизни: от молодости к старости, праху и заново. И круговорот знаний в случаях передачи от старого учителя его последователям, обогащение мыслей своим жизненным опытом, доработки, передача дальше, при которой что-то снова прибавляется, а что-то, как старая кожа, отпадает, и через много поколений новый человек внезапно понимает, что он, именно он наконец постиг ту кристальную истину, то прозрение, рядом с которой долгие века ходили другие, но не видели. Только он стал избранным, который может переменить весь ход истории и дать, как Прометей, людям огонь.
И пускай он так думает, ведь он своим энтузиазмом заряжает энергией всех вокруг, и этот импульс побуждает двигаться и мыслить всех дальше, пусть даже если взглянуть с высоты тысячелетий, все ходят по кругу или, вернее, по спирали вверх, все выше и выше.
И если бы могли посмотреть чуть вниз по этой лестнице, они бы увидели еле заметные чьи-то головы. Конечно, это головы последователей, как же иначе. Ведь это не могут же быть они сами, как и сверху.
Каждый проходит свой путь, каждый шаг предопределен, но не в том примитивном смысле, о котором боятся задуматься многие, а совсем в другом. Чтобы ты ни делал, ты сделаешь только то, что должен, и ни одного шага в сторону не получится. Тем интереснее, что бывают случаи, когда в какой-то небесной бухгалтерии, в той непостижимой программе, существующей в бесконечном множестве измерений сразу, происходит сбой, и человек делает очередной шаг не вверх по бесконечной спирали, а вбок, где есть другие лестницы, никак не связанные с предписанной ему. Эта вторая лестница существует по своим правилам, и, вполне возможно, это и не лестница даже, а дорожка, которая есть везде, а может, нигде и нет.
Так или иначе, подобные события бывают крайне редко, и тогда вся ткань всего сущего, все то полотно, где есть все существующее, уже исчезнувшее и еще не созданное, протестует, искривляется, деформируется, и кто знает, что произойдёт в этом случае? Может, возникает дробь Больших Взрывов, из которых выйдут те, кто создаст эти лестницы, или же где-то в викторианской Англии солидный эсквайр захочет просто почесать нос. Что сможет привести к значительным последствиям и как они повлияют на предназначенный путь?
Фэй Хайшэн открыл глаза и долго смотрел в металлический потолок. Это была одна из его слабостей, мелочь, в которой он не признавался даже психологу и местному священнику, а ему уже иногда исповедовался в своих сомнениях и даже немногочисленных грехах. Что малодушно каждое утро лежит так какое-то время не от лени и не от боязни начинать обычные дела, ведь если встал, то предписано следовать плану работ и алгоритму на весь день, а пока не встал, то день как бы и не начался.
Он лежал и смотрел в потолок, который знал уже досконально, до каждой трещинки, до каждой точки. Лежал и не хотел больше ничего: не вставать, не идти есть искусственную еду, не надевать потом долго скафандр (тем более что это новая модель, которая, как говорят из параллельной группы, сильно натирает тело), не выходить наружу.
Однако же надо показывать поднятое и положительное настроение, ведь за ним постоянно наблюдают, а если данные покажут угнетенное настроение духа, то потом замучаешься проходить тесты и сдавать анализы, и после его будут оценивать и светила психиатрии, да и напарникам дадут задание приглядывать за ним.
Да и работа, даже при такой низкой силе тяжести, почему-то давалась особо нелегко…
Ладно. Фэй напоследок зажмурил глаза особо сильно, будто хотел выжать последние капли сна, и рывком встал с постели.
Он уже привык к местным реалиям и мог двигаться со столь малой силой тяжести так же ловко, как и на Земле, но подсознательно боялся возвращения к знакомым с детства условиям. Вспоминать, что твое тело весит в шесть раз больше, что надо прикладывать гораздо бо́льшие усилия, чтобы выполнять повседневные действия. Конечно, они каждый вечер (если это можно назвать вечером) проводят много времени за физической активностью, и каждый самый минимальный фактор фиксируется специалистами дома, и вносятся нужные коррективы, но все-таки… Были же всем известные случаи, когда человек после длительного пребывания здесь возвращался на Землю, и происходила трагедия. С тех пор прошло очень много времени, и все уже учли.
Учли, как же, отвечал вредный внутренний голос. Учли – ценой чьей-то жизни. А когда с тобой что-то случится, эти умники тоже ответят: так, теперь мы так делать не будем, хорошо. А погибший? А что погибший? Он герой, а семье положена пенсия. Если все не потонуло в бюрократии и согласовании на уровне среднего звена чиновников.
