Я к тому, чтобы зря вы не ахали,
ахать русским, друзья, не к лицу.
Все страной дифирамбы Малахову,
ох какому, простите, отцу.
Те минуты экранного времени,
нет, его в том не вижу вины,
без обиды к Андрееву семени,
на другое направить должны.
Вот тогда б, не сказал в Бундестаге,
виновато бубня в микрофон
текст бездумно прочтя по бумаге
тот парнишка. Виновен ли он?
Мы настолько прогнулись пред златом,
и к советскому прежнему – злость,
и с экрана частенько уж матом,
как собаки, грыземся за кость.
Позабыли про значимость слова,
и с экрана, пустив все подряд,
грязью мажемся снова и снова —
место встречи – да пусть говорят.
Наш экран – пропаганда фашизма,
грязью мажет сторонник УПА.
Пусть пугается зла коммунизма,
на экран насмотревшись толпа.
Пусть откроют семейные драмы,
грязь белья потрепав на виду.
Пусть потешатся подлостью мамы,
деток бросившей в пьяном бреду.
Взяли нас и с экрана обжулили,
задавили нас ложью реклам.
То на подлости ловят Мишулина,
то в расходах культуры бедлам.
Отвлекая от дел настоящих,
не вскрывая все подлости суть,
в «голубой», извините уж – ящик
что же нам предлагают на суд?
Перестройки тупой воспитание —
перед кем пресмыкаться должны?
Кто не выдержал зла испытание,
достижения предал страны?
За какие-то цацки и сласти,
так Гайдар описал «плохиша»,
те, советские, продались власти,
все хорошее просто круша.
Жизнь по-новому – подлая штука,
но кому-то достанется дар.
Разве мог ждать Аркадий от внука,
что назвал себя скромно – Гайдар.
Внук, Егорка, округл он и розов,
мир при том ошарашен, скорбя.
Это ярче, чем Павлик Морозов,
тот для всех, а Егор для себя.
Прикрываясь строкой демократии,
не смотрите, что он либерал,
продвигая во власть свою братию,
не стеснялся и попросту крал.
Тут понятно, зависит от ранга.
Выше – значит побольше крадет.
Позабыли эффект бумеранга —
но возврат, он поверьте придет.
Четверть века ломая историю,
Русь, да что ж тебе так не везло.
Мы же сдали, мы с ними не спорили,
допустили до Родины зло.
