ПРОЛОГ
Часы в квартире показывали семь тридцать вечера, когда входная дверь распахнулась, и в слабо освещённом проёме возник высокий широкоплечий мужчина, лет примерно пятидесяти, с двумя огромными пакетами. Он шагнул в прихожую, уютно тонувшую в полумраке, споткнулся на пороге, затарахтел поклажей и воззвал в темноту:
– Етишкин пистолет! Лена, забери!
Темнота ответила молчанием. Мужчина подождал минуту, тяжело вздохнул и опустил оба пакета на пол. Следом за ними упала барсетка, вольно свисающая с руки до последнего момента. Дальнейшие действия вошедшего сопровождались полузадушенными чертыханиями. Он подёргал за шнурок настенное бра: зажглась одна из двух лампочек.
– Шут знает что!
Левой рукой мужчина разматывал шарф, правой расстёгивал пальто и с неудовольствием разглядывал беспорядок в прихожей. С тумбочки свисала соломенная подставка для чашки, на полу валялись ключи, расчёска, распечатанная упаковка салфеток. Там, где он споткнулся, три коврика сбились в кривобокую кучу.
– Непорядок! – громыхнул мужчина и подошёл к комнате, из-под дверей которой пролегла тонкая полоса света. Раздражённо постучал.
– Лена! Дочка?
Никто не ответил, и он возмущённо дёрнул за дверную ручку.
В комнате дочки Лены царил кавардак. На диване – разобранная постель, на столе – четыре кофейных чашки, две тарелки с конфетными бумажками и с полдесятка чайных ложек. Одетая в пижаму кудрявая девица, такая же рыжая как мужчина, почти лежала в компьютерном кресле и, судя по выражению лица, блаженствовала. Клавиатура примостилась у неё на коленях, ноги она забросила на стол, на шее болтались массивные наушники.
– Куда едем, Толстый? – громко спрашивала блаженная в микрофон.
– К победе! – трубил невидимый Толстый.
Мужчина зашёл в спальню и уставился на щекастого мальчишку, который в углу монитора показывал двумя пальцами латинскую букву «V».
Остальная часть экрана транслировала игру. По плохой дороге, подпрыгивая на кочках и переваливаясь по ухабам, ехал мотоцикл с двумя персонажами. На заднем колесе транспортного средства сидел толстый мальчишка, а впереди – лохматый рыжий оборванец с коробкой на голове, то бишь, непутёвая дочь Лена.
«Непутёвая» обратила внимание, как изменилось лицо Толстого, вытянувшего в тревоге палец. Она застыла с поднятыми над клавиатурой руками и медленно обернулась.
– Папа?
Лена за одну секунду сдёрнула с шеи наушники и скинула ноги со стола, а за вторую переключила игру на другую заставку, расплылась в улыбке и зачастила:
– Папуля пришёл! Папочка! Оцени, какой сайт твоя дочь наваяла. Я теперь не только крутой программер, но и гениальный веб-дизайнер.
Папуля мазнул взглядом по экрану, откинул простынь и присел на край дивана.
– Выключи, – показал он на монитор.
Лена подобострастно кивнула и выключила компьютер. Искусственное оживление в честь прибытия предка испарилось вместе с натянутой улыбкой. Она непроизвольно сжала ладони в кулаки.
– Вчера я ложился спать, – слишком спокойно начал предок, – ты сидела за компьютером.
– Сайт надо было допилить, – оправдывалась Лена, чересчур бережно водружая клавиатуру на стол.
На отца она не глядела.
– Утром прохожу мимо комнаты, а ты сидишь.
– Отдыхала, играла.
– Вернулся с работы, в квартире – разгром, и ты красными кроличьими глазами таращишься в монитор.
Лена отрицательно замотала головой, показывая в сторону чашек на столе.
– Я вставала!
Следующие его слова прозвучали слишком громко для маленькой спальни. Говорил, будто ронял камни на пол.
– Компьютерная зависимость – это болезнь. Её лечить надо.
– Я не больна! Просто заигралась с Толстым.
Толстый, с ударением на «о», никнейм её друга-геймера.
– Работаешь за компьютером, отдыхаешь за компьютером, ешь там же. В квартире – на вокзале чище.
Лена уставилась в пол, мечтая, чтобы гроза пронеслась лесом, полем, морем. Только быстрее, а то бросила всё там.
– С Толстым она заигралась. Ты бы причесалась, что ли. Сейчас он – единственный мужчина в твоей жизни.
– Кто мужчина? – не поняла Лена.
– Твой Толстый – мужчина.
– Ему же шестнадцать.
– Зато тебе двадцать четыре. Ты когда в последний раз была на улице?
– Два, нет, три дня назад.
– Неделю.
– Скучно на улице.
Отец встал с дивана, подошёл к двери и от души приложил кулаком деревянный косяк.
– Так точно. Скучно. Время принимать решения.
И вышел.
Лена сидела за выключенным компьютером уже пятнадцать минут и боялась сдвинуться с места.
«Если бежать, то куда? К подруге с двумя детьми? К чёрту, на край света!»
Она поспешила на выход и столкнулась с отцом.
– Билет куплен. Сорок восемь часов тебе на сборы. Послезавтра в десять ноль-ноль ты отбываешь на место новой дислокации.
– В дурдом?
– В Тенегорск. Двадцать три дня без компьютера и Интернета.
Лена потёрла глаза, сжала дрожащие губы.
– Па-ап! Что я там буду делать одна?
– Гулять по улицам, разговаривать с людьми. Не плакать! Это приказ.
Как только Лена осознала, что поездка надвигается с неотвратимостью встречного локомотива, бросилась сначала жаловаться подруге, которая отчего-то затею папули одобрила, а потом собрату по играм.
Теперь щекастая физиономия Толстого занимала весь экран. Её «единственный мужчина» был не на шутку встревожен:
