Прежде, чем стать исполнительным директором, по сути, частного городского кладбища «Уютное поле», сорокалетний, низкорослый, немного сутулый и на лицо рябой, с зелёными глазами навыкат, фрагментами лысый, и абсолютно не обаятельный и категорически не симпатичный гражданин Игнат Редзублов успел сменить немало других профессий. После окончания учёбы в местном университете по не совсем понятной специальности «культурология» он трудился менеджером по продажам кафельной плитки и моющихся обоев, слесарем-сантехником в одном из жилищно-коммунальных хозяйств, землекопом…
В общем, нет смысла перечислять множество замечательных профессий, к которым у Игната Парамоновича не лежала душа. Там, где он даже не пытался работать по-ударному, начальство и коллеги по его временной работе называли Редзублова диверсантом, вредителем и другими словами, которые без преувеличения входят в Большой Академический словарь русского языка ненормативной лексики. Некоторые убеждённо считали, что он принёс бы обществу, государству и бизнесменам гораздо больше пользы, если бы, вообще, нигде и никогда не работал.
Личная жизнь его тоже не очень-то сложилась. Не имел постоянной работы, снимал периодически самое дешёвое и неблагоустроенное жильё, обитал порой и в землянке, и в палатке… Практически, родственники от него отвернулись по веской причине его абсолютной неприспособленности к окружающей среде. Считай, что почти инопланетянин, да и внешне страшен, на лицо примерно такой, как Квазимодо из бессмертного и полезного произведения Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери».
Но, всё-таки, пусть не сразу, но перемены в жизни Редзублова наступили. Его давний знакомый, не друг, но приятель детства, процветающий предприниматель, в сущности, владелец и генеральный директор большого, комфортного кладбища !Уютное поле» и многих предприятий и торговых точек Лев Георгиевич Обовский пригласил не такого уже и молодого холостяка, давнего приятеля из детства на должность исполнительного директора своего процветающего и постоянно укрупняющегося погоста.
– Если тебя что-то смущает, Игнат, – предупредил своего давнего знакомого розовощёкий и цветущий Обовский, – так ты сразу скажи, чтобы не возникало никаких проблем и непоняток.
– Особо пока ничего не смущает, – ответил Редзублов, – Только вот постоянно слышу на твоём кладбище какой-то гул. Как будто, какой-то хор поёт, но что и на каком языке, сообразить не могу.
– Замечательно, что ты такой наблюдательный. Это наши подземные люди поют. У них там организована художественная самодеятельность. Всё у нас тут находится на высшем уровне. Созданы все условия для покойников, их обитания.
Для того, чтобы громко и отчётливо не рассмеяться, он собрал всю свою волю в кулак. Ведь совсем не понятно, шутит ли его будущий начальник или просто заговаривается. Так что, с большим трудом, но Игнат Парамонович сделал вид, что почти верит сказкам своего приятеля из далёкого детства.
С большим сожалением Обовский констатировал, что в этом удивительном живописном месте не действует сотовая телефонная связь. Это создаёт некоторые неудобства. А ведь как было просто каждого блуждающего покойника снабдить мощными смартфонами или другими самыми современными передающими и принимающими сигналами устройствами, и можно было с ними общаться. Да и особенным мертвецам было бы приятно звонить своим родственникам и друзьям.
– Можно было бы применять портативные рации, – не совсем симпатичное лицо Редзублов посетила отчётливая усмешка. – Например, у военных так принято. Геологи тоже… пользуются.
– И рации не действуют, – вздохнул Обовский. – Мы уже всё, что можно, пробовали. Тут, явно, какая-то аномальная зона, науке не совсем понятная.
Скептически настроенного Редзублова одолел с его стороны внеплановый смех. Но на это Лев Георгиевич почти никак не среагировал. Продолжил снабжать необходимой информацией своего приятеля из давнего детства. Смеяться мы все мастера, а вот даже прикинуться внешне серьёзными и не собираемся. А напрасно. Ведь находимся в бурлящем котле времени, не допускающим зубоскальства и грязных намёков на самых уважаемых, особенных и «сложных» людей.
.
Оформлениями документов, как обычно, будет продолжать заниматься заместитель исполнительного директора Варвара Агеевна Брыженова, не молодая, но энергичная женщина семидесяти лет. Она не просто крупнотелая, но и физически сильная. Ударом кулака вбивает десятисантиметровый гвоздь в бетонную стену и не любит, когда ей задают много вопросов. Пусть себе трудится, ей мешать не стоит. Она знает своё дело, поэтому не страдает от безденежья и приезжает сюда рано утром на «Волге» последней модели.
– У тебя, Игнат, совсем другие задачи, – туманно пояснил Обовский. – Тебе придётся находиться в тесном контакте со сторожами и охранниками, прежде всего, с самым главным из них, шестидесятилетним, фрагментами жизнерадостным худощавым человеком с удлинённым лицом и впалыми серыми глазами Кирьяном Самойловичем Лопатушкиным. Он тоже всё знает.
– А с кем мне ещё предстоит контачить? – поинтересовался Редзублов. – Или это, Лев Георгиевич, всё?
