Жарко. Мне
очень жарко. Отталкиваю спящую подругу пяткой и продолжаю крепко спать.
— Верушка,
закрой окно! Дует. Ну, будь ты человеком, — бормочу, не открывая глаз.
Да, я очень
непостоянная. Хлипкие сосуды и природная мерзлявость – делают свое дело: и
зимой и летом в носках.
«Тарам-тарам», — неожиданно звенит где-то слева от
моей головы. Прячу голову под подушкой и, как всегда, сетую на подружкину безалаберность.
Вот, к примеру зачем ставить будильник в такую рань, если сама, как обычно
работала до утра?
А через
мгновение, когда моей голой спины касается что-то горячее, вероятно рука, я резко
вспоминаю, что моя Верушка*, вообще-то, прямо сейчас греет свои бока на берегах
солнечной Италии, и весьма успешно доводит до белого каления одного
симпатичного, но брюзжащего сноба.
Кто же тогда
выключил незнакомый сигнал будильника и трогает меня ниже поясницы?
Мамочка…
Огладив мою
ягодицу, горячее прикосновение исчезает, и жилистая рука с порослью светлых
волос мельтешит перед мои носом, придавливая волосы.
— Алло!
Степанов, иди к черту! Проснусь и перезвоню, — хрипло отвечает незнакомец.
В тишине
комнаты раздается звук падающего гаджета и тихое шипение. Очевидно, что дома у этого
мужчины явно большая кровать, раз так неудачно промахнулся, но даже это не
отменяет бережливого отношения к вещам.
Мою
вялотекущую мыслительную деятельность прерывает вернувшаяся ладонь. В этот раз
она не мешкает, и гораздо настойчивее лапает мою попу, спину, а после и вовсе
рывком стаскивает подушку с моей головы.
Я даже не
успеваю охнуть, как за секунду оказываюсь подмята под тяжелое горячее мужское
тело.
— Чего
филонишь, детка? — хриплый голос вонзается в ухо, разнося по моему сонному телу
табун мурашек.
— Мужчина!
Уберите руки, пожалуйста, — сипло бормочу я, тщетно пытаясь убрать его ладони
со своей груди и живота.
Вот зачем я
вчера его пожалела? Спала бы в своей уютной кроватке одна, а сейчас что? И не
оттолкнуть маньяка, и не объяснить, что я не такая. Вообще, знаете ли, сложно
отказать мужчине, у которого в штанах рапира.
— Как там
вас? Андрей, кажется… Вас вчера чуть в полицейский участок не забрали, а я им
сказала, что вы со мной и отвезла к себе, — я пытаюсь говорить твердо, но после
сна горло сушит, а одно, по-прежнему прижимающее меня к себе тело, ни на
миллиметр не отодвигается. Сбивает с мыслей.
Длинноволосый
блондин внимательно меня разглядывает, морщится. Между его бровей появляется
знакомый залом, сигнализирующий об активной мыслительной деятельности.
— Если вы
меня немедленно не отпустите, то я вызову полицию! — с трудом заставляю себя не
выпалить «пожалуйста», а то выйдет совсем жалостливо…
Я помню, что
перед маньяками нельзя включать жертву и показывать свою слабость. Пусть и
перед сексуальными маньяками, но принцип должен быть тот же.
Вот вернется
моя Ника из Италии, обязательно напрошусь с ней на тренировку по самбо.
— Вызывай,
куколка. Если твой рот не будет занят чем-то другим, — пошло скалится
голубоглазый Брэд Питт. Только, кажется, немного помоложе оригинала, но от
этого и наглее.
Не зря я недолюбливаю
ночные клубы. Поможешь вот такому незнакомцу, беспомощно лежащему на ступеньках
в ночи, а на утро он окажется свиньей…
Мне даже не так обидно за отсутствующую благодарность
с его стороны, сколько за грязные намеки, что это я эту драгоценность сюда
заманила и надругалась. Деловой какой, как начищенный самовар.
* Верушка, она же Вероника Лебедева – героиня романа «Фиктивное
оБОССтрение».
— Светлана,
здравствуйте. Я соединяю вас с Кирой Викторовной, — подчеркнуто-официальным
тоном звучит в трубке голос камердинера моих работодателей.
Иногда мне
очень хочется сообщить Изольде Генриховне, чем именно занимался камердинер во
времена дворянства, но я стоически молчу. Не хочется разочаровывать человека: у
помощницы по хозяйству столько важности, что персоналу Букингемского дворца и не
снилось.
— Кира
Викторовна, здравствуйте. Что-то…, — хочу спросить, что произошло, но меня
бесцеремонно прерывает нервный, немного писклявый голос супруги моего
работодателя. Кажется, бывшей, но и тут я предпочитаю не лезть.
— Эй ты, как
там тебя?! — рявкает она.
— Светлана.
— Да плевать!
Живо дуй сюда и забирай ребёнка. Отвезёшь Никиту в офис его папаши в Сити, —
цедит Виктория сквозь зубы и, не дожидаясь моего ответа, сбрасывает звонок.
Просто
прекрасное утро… Сначала едва отбилась от богатенького мажора в своей постели, а
теперь еще и на работу ехать.
Надеюсь, мне
за это заплатят?
Впрочем, раз
Воскресенская вспомнила обо мне в законный выходной, значит случилось что-то
очень важное.
— Светлана, ну
наконец-то! Проходите скорее. Как вы долго ехали, — ворчит экономка.
— Изольда
Генриховна, я и так старалась, как можно быстрее. Кира Викторовна наверху? — миролюбиво
интересуюсь я.
— Пф-ф-ф,
как же… Усвистела твоя Кира. Мелкий орет наверху, жрать, наверное, хочет, —
кривится женщина, вдвое старше меня и, которая вполне может быть чьей-то
бабушкой, но эмпатии в ней ноль.
— Ой... А
давно она ушла?
— Почем мне
знать? У этой кукушки внеплановый прием по поводу увеличения сисек, — экономка радостно доносит подробности в мою стремительно удаляющуюся
спину, семеня позади. Вот на смакование этого у нее есть время, а успокоить
Никитку – нет.
