Гэвин Гайл лежал, глядя вверх, на дне своего глиссера, дрейфовавшего посередине моря. Это было крошечное узкое суденышко с низкими бортами. Когда-то, лежа вот так на спине, он готов был поверить, будто вот-вот сольется с морем в одно целое. Теперь нависающий над ним небесный купол казался крышкой котла, а он сам – крабом в этом котле, и температура понемногу росла.
Здесь, возле южного побережья Лазурного моря, за два часа до полудня вода должна была иметь ошеломительно глубокий сине-зеленый цвет. Небо наверху, безоблачное, с давно испарившейся дымкой, должно было быть безмятежным, насыщенно-сапфировым… Но он не мог этого видеть. С тех пор как четыре дня назад он проиграл битву при Гарристоне, Гэвин повсюду вместо синего видел лишь серый – даже и его-то не мог увидеть, предварительно не сосредоточившись. Лишившись синевы, море выглядело для него жидким серо-зеленым бульоном.
Его ждала флотилия. Трудно расслабиться, когда тысяче людей нужен ты, и только ты, – но ему была необходима эта передышка, несколько минут тишины и спокойствия. Раскинув руки и касаясь волн кончиками пальцев, Гэвин поглядел в небеса.
«Люцидоний, где ты? Был ли ты вообще? Случалось ли с тобой что-либо подобное?»
В воде что-то прошелестело – словно нос лодки, разрезающий волны. Гэвин сел на дне глиссера. Потом встал.
В пятидесяти шагах позади что-то скрылось под волнами – что-то достаточно большое, чтобы над местом его погружения вспучилась вода. Может быть, кит?
Вот только киты обычно всплывают на поверхность, чтобы подышать; однако в воздухе не висела водяная пыль, не было слышно шумного звука выдоха. А если Гэвин за пятьдесят шагов услышал шелест разрезающего воду морского существа, оно должно было быть массивным.
Сердце забилось у него в горле. Он принялся втягивать в себя свет, чтобы по-быстрому набросать весельный блок… и замер. Прямо под его крошечным суденышком в толще воды что-то двигалось. Это было все равно что смотреть на проносящийся мимо пейзаж, когда едешь в экипаже, – вот только Гэвин не двигался. Скользящее под ним тело было огромным, во много раз шире его шлюпки, оно двигалось волнообразно, поднимаясь все ближе и ближе к поверхности, все ближе к его маленькому судну.
«Морской демон!»
И еще тело светилось. От него исходило умиротворенное, теплое сияние, почти как от самого солнца в это прохладное утро.
Гэвин никогда не слышал ни о чем подобном. Он знал, что морские демоны – это чудовища, воплощающие в себе чистейшую, безумнейшую форму ярости, какая только известна человечеству. Они полыхают красным огнем, кипятят моря, оставляют за собой в кильватере плавающие островки пламени. Согласно предположениям в старых книгах, морские демоны не плотоядны, но с бешенством защищают свою территорию, и любой нарушитель, заплывший в их воды, обречен на гибель – такой нарушитель, как чужое судно, например.
Но в этом сиянии не чувствовалось никакой ярости – вполне мирное свечение. Этот морской демон был не свирепым разрушителем, но бороздящим моря левиафаном, оставляющим после себя лишь едва заметную рябь в качестве свидетельства его присутствия.
Колыхаясь, тело всплывало к поверхности; просвечивающие сквозь волны краски сияли все ярче. Не думая, Гэвин опустился на колени в тот самый момент, когда спина демона вынырнула из-под воды под самой шлюпкой. Прежде чем глиссер успел соскользнуть вбок вместе со вскипающей волной, он протянул руку и прикоснулся к телу морского чудовища. Казалось бы, существо, живущее в воде, должно быть скользким, однако кожа оказалась на удивление шероховатой, упругой, теплой.
На одно незабываемое мгновение Гэвин перестал существовать. Не было больше никакого Гэвина Гайла – никакого Дазена Гайла, верховного люкслорда, Призмы. Канули в небытие лебезящие, пресмыкающиеся, лишенные всякого достоинства сановники. Больше не надо было плести паутину лжи, запугивать сатрапов и манипулировать советниками Спектра. Не было ни любовниц, ни бастардов, в мире не осталось никакой силы, кроме той, что проплывала перед его глазами… Взирая на эту невообразимую громаду, Гэвин ощутил себя крошечным.
Мягкое дуновение утреннего ветерка освежало, два солнца – одно в небе, одно под водой – источали тепло. Гэвина объяла безмятежность. Никогда в жизни он не чувствовал настолько близко присутствие божественного.
А потом до него вдруг дошло, что морской демон держит курс на его флотилию.