— Ну
почему ты такая? — Олег разочарованно отодвинул от себя кружку с чаем.
— Какая?
— Светлана закусила губу от обиды. Не в первый раз ей приходилось слышать этот
разговор. И чем он опять недоволен?
— Мы
уже полгода встречаемся, за ручки держимся, гуляем, целуемся. Неужели ты меня
не любишь?
Света
на мгновение отвернулась, за окном горели фонари и не видные глазу далёкие
звёзды.
— Почему
сразу не люблю? Люблю конечно! — попыталась убедить она мужчину, с которым
собиралась жить долго и счастливо и может быть даже умереть в один день.
Главное, не от стыда, как сегодня.
— Тогда
почему ты в постели такая… такая… — Олег поднял руки над столом, силясь
объяснить что-то важное.
— Какая?
— на глаза девушки наворачивались слёзы. От обиды, не от счастья уж точно.
— Неживая!
— Да
что тебе не нравится-то? — Света встала и сложила руки на груди.
В
тонком ажурном халатике она начинала замерзать. А ведь она надела его для него!
И чулки эти чёрные с кружевной резинкой, и бельё, расшитое розами. Дорогущий
комплект, между прочим, для её зарплаты!
— Я
хочу понять! — сердился Олег, сидящий в одних трусах на прохладном кухонном
стуле. — Ты же меня будто бы обманываешь!
— Я
обманываю? — изумилась Света, — как это так? Я для тебя накрасилась сегодня,
оделась во всё это эротическое бельё! Ужин приготовила с креветками, мидиями и
прочими гадами морскими в качестве этого… как его…
— Афродизиака,
— подсказал он.
— Да!
Вино мы выпили, всё как ты хотел! Музыка эта, свечки. Я знаешь, сколько в
интернете эти романтические красные свечи искала?
— Да
при чём тут твои гады и свечи? Это же не главное в сексе!
— А
что главное? Чего тебе не хватает?
— Тебя
мне не хватает, — развёл руками Олег, — ты же как манекен в кровати лежишь, да
команды выполняешь! Ляг на спину — легла, ноги раздвинула. Встань задом — стоишь,
жопу отклячила. Как лошадь! Осталось только седло положить на спину!
— Сам
ты лошадь! — прикрикнула Света. Чего он от неё хочет, в конце концов?
— А
где чувства? Где удовольствие от процесса?
— Как
это где? Ты разве не стонал только что, как раненый лось? — возмутилась она, — Ах,
Светочка! Да! Да, детка! Я сейчас кончу! — она изобразила, как несколько минут
назад, закатывая глаза, нависал над ней Олег. Долбился минут десять, пока не
кончил, а теперь ещё и жалуется!
— Да,
стонал! — подтвердил Олег, — и да, кончил! Потому что у нас мужиков всё так
устроено! Если долго тереть член, то мы в итоге кончаем. Но ты то где была в
это время?
— Как
где? А куда ты пихал свой член?
— Вот
не знаю куда, не было понятно! В резиновую бабу какую-то! Сунул, вынул, будто
сам с собой. Лежишь, глазами хлопаешь. Не стонешь, не дышишь тяжело, губки не
закусываешь. Как же так-то? Сухая, как резиновый шланг, если б не чёртов
лубрикант, вообще бы мозоль натёр к чёртовой бабушке!
— Ну
не умею я стонать, как эти проститутки в твоих фильмах, что теперь делать?
— Как
в фильмах и не надо! Я тебе их для примера показал, чтобы ты хоть что-то
сделала, а не в потолок глядела, пока я тружусь в поте лица, чтобы хотя бы
возбудить тебя.
— А
что надо было сделать? Отсосать тебе? Взять в рот твой… — она указала на его
белые, вообще не эротичные труселя.
— Это
называется минет, — уточнил он, поджав губы, — и нет, о таком я и не мечтаю!
— Тогда
зачем показывал? — Света села за стол и сделала несколько глотков чая, чтобы
успокоиться и согреться. От этого скандала ещё и есть захотелось, какую-нибудь
большую шоколадку с орешками или торт.
— Чтобы
ты увидела, как девушкам это нравится. Смотрела же как глаза закрывают,
облизывают, будто он вкусная конфета. Ты же любишь конфеты.
— Фу!
— откликнулась она, — он же не конфета, это как палец пососать. Какое может
быть удовольствие?
— Какое
какое? Сексуальное! Мне было бы приятно, а тебе от этого тоже. Это же дорога с
двусторонним движением, Света!
— И
отчего мне, должно быть, приятно? Раз эта двусторонняя дорога ведёт и ко мне.
Как ты грудь мою месишь, будто тесто? Или пальцами в трусах шебуршишь?
— Не
шебуршу, а ласкаю! Ты что же ничего не чувствуешь от этого? Тебе не приятно?
— Нет,
ничего приятного в этом нет. Спину почесать и то удовольствия больше.
Олег
изумлённо вытаращил на неё глаза?
— То
есть в прошлый раз, когда я тебя раздевал и гладил во всех местах, а ты лежала,
люстру разглядывала, это потому что ты вообще ничего не чувствовала?
— Ну…
вроде того, — опустила глаза Света.
— И
когда я засаживаю, тоже ничего не чувствуешь? — напирал он, придвигаясь ещё
ближе и уже пугая её своим напором. Сегодня его жалобы на унылый секс были
страшней обычного и перешли всякие границы.
— Ну,
я не знаю. Может, у тебя член маленький? — спросила она, робко поднимая взгляд.
— Маленький?
— Олег резко поднялся со стула и распрямился прямо перед Светой.
Ну
может, и не маленький, подумала она, глядя на прибор, обтянутый белыми
хлопковыми трусами с “кармашком”.
— Ну
не маленький, просто… просто у нас несовместимость?
— Значит,
для меня совместимость есть? А для тебя нет? Как так может быть, можешь
объяснить? — Он поставил руки на бока, ну вылитый Питер Пэн в трусах. Мурашками
на холодной кухне покрывается. Только ноги в тепле, потому что носки он не
снимает даже, когда полностью голый. Дома же холодно, отопление ещё не
включили.
