Пролог
– —
**1984 год. Закрытый НИИ «Прогресс-6», Сибирь. 23:47.**
Снег бился в зарешеченное окно, словно пытался выцарапать стекло. Максим Волков прижал ладонь к холодному металлу стола, стараясь заглушить дрожь. В соседней комнате гудел аппарат ЭЭГ, а на мониторе пульсировали волны чужого мозга – девочки, которая сейчас спала под действием седативных. Ее звали Катя. Или «Объект К-84».
– *Смотри… там все горят*, – шептала она час назад, рисуя на листке спирали и треугольники, сливающиеся в знакомый узор. Максим сглотнул, глядя на рисунок: это же символ из его сна. Того, где люди с серебряными глазами ходят по улицам, залитым голубым светом.
Внезапно монитор взорвался писком. На экране – всплеск активности в гиппокампе. Катя задергалась на кушетке, хотя доза транквилизатора должна была парализовать ее на сутки.
– *Не надо меня искать*, – выдохнула она, и Максим почувствовал, как по спине пробежали иголки. Голос звучал наложенно, будто говорили двое: ребенок и взрослая женщина.
За дверью послышались шаги. Он рванул выключить аппарат, но кассета с данными уже выплюнула ленту. На ней, поверх мозговых волн, кто-то вывел красным: **ЛИЯ**.
– —
**2043 год. Нейрохаб «Кронос», Берлин. 06:11.**
Лия Коваль проснулась от того, что имплант за ухом жужжал, как разряженный комар. На потолке маячили цифры – последние 12 часов памяти превратились в белый шум. Опять. Она потянулась за таблеткой, но рука наткнулась на фото: отец в советском халате лаборанта, за его спиной – стена с граффити в виде спирали. Той самой, что она видела вчера в кошмаре: лаборатория, крики, снег.
– *Синхронизация с архивом завершена*, – голос ассистента AI прозвучал слишком громко. На проекции перед ней вились записи 20 века. «Протокол Волкова… фаза 7… когнитивный коллапс…»
– Увеличь, – прошептала Лия.
Кадры из чужой жизни: ребенок в камере с зеркальным стеклом, мужчина в очках (его лицо напоминало отца), взрыв. Но это было невозможно – отец умер в 1984-м, за год до ее рождения.
Имплант завизжал. Боль пронзила висок, и на секунду комната накрылась пеленой. Лия вдохнула запах гари и спирта, увидела свои руки – мужские, в пятнах химикатов. На столе перед «ней» лежал пистолет Макарова и кассета с надписью **К-84**.
– *Ты всё испортишь*, – чужой голос прорычал у нее в голове, и экраны нейрохаба взорвались искрами.
– —
**1984 год. Закрытый НИИ «Прогресс-6». 08:32.**
Максим развернул кальку с рисунком Кати – спираль, расходящаяся на треугольники, как ДНК, разорванная ножницами. Его рука дрожала. *Тот же узор, что и на рукаве халата директора*. За окном бушевала метель, заметая следы у «особого» корпуса, куда утром увезли девочку.
– Волков, тебя ждут в кабинете Петрова, – голос охранника Геннадия прозвучал как выстрел.
Кабинет директора пахло нафталином и страхом. Петров, обвитый дымом сигареты, тыкал пером в отчет:
– Ты стёр данные с кассеты. Почему?
– Сбой аппаратуры. Гипоксия у объекта могла…
– Не обманывай меня, – Петров снял очки, и Максим увидел в его глазах то же, что в рисунке Кати – спираль, затягивающую в черноту. – Завтра подключим её к «Ауре». Если не хочешь отправиться вслед за родителями в Магадан – работай.
На столе директора лежал пистолет Макарова. *Тот самый?*
– —
**2043 год. Квартира Лии, Берлин. 19:45.**
– Это не галлюцинации, – Лия водила пальцем по голограмме мозга. Розовые зоны – её воспоминания, синие – чужие. *Его*. – Он был здесь. В моей голове.
– Возможно, это побочный эффект импланта, – голос AI-ассистента звучал подозрительно ровно. – Рекомендую отдых.
– Открой архив «Кроноса» за 1984 год.
– Доступ запрещён.
На столе вибрировал телефон: уведомление от нейрохаба. *Объект К-84. Полная дешифровка памяти.* Лия нажала на файл. Экран заполнил кадр: ребёнок в прозрачной камере бьётся в конвульсиях, а за стеклом – мужчина в очках. *Отец?* Но дата в углу гласила: **15.12.1984**. За три дня до её рождения.
Имплант за ухом вспыхнул болью. Комната поплыла, и на секунду она увидела себя со стороны: мужские руки вставляют кассету в дисковод, на мониторе – код из спиралей.
– *Они всё знают*, – прошептал чужой голос, и связь оборвалась.
– —
**1984 год. Лаборатория №2. 23:10.**
Максим прокрался в архив под предлогом проверки датчиков. Кассеты с маркировкой «К-84» лежали в железной коробке с пятнами ржавчины. *Как кровь.* Первая запись – голос Петрова:
– *…субъект демонстрирует доступ к информации 2050 года…*
Внезапно лампы замигали. На стене зазмеились тени, складываясь в цифры: **2043**. Из динамиков вырвался вой, похожий на сигнал модема, и Максим упал на колени, зажав уши.
– *Найди меня*, – прошептала Катя. Но её не было в комнате.
– —
**2043 год. Подземный серверный отсек «Кроноса». 02:17.**
Лия взломала систему, используя код из видения – спираль, превращённую в числа. На экране всплыли фото: детские рисунки из советского архива. *Её* спирали. *Её* треугольники.
– *Протокол «Хронос», – * мелькнула запись. * – Передача памяти через поколения…*
Внезапно все экраны погасли. Холодный женский голос прошипел из колонок:
