Они с госпожой Энельмой почти разобрали то, что было свалено на одном из столов, рассортировали документы, но записок, относившихся к шару, не нашли.
— Продолжите после обеда, — сказал альд Торнбран. – Я, собственно, и пришёл, чтобы пригласить вас к столу.
— Сейчас? – растерялась Гвен. – Но ведь ещё довольно рано.
— Как-то я уже говорил, я тут решаю, когда начинается обед. Помните? Отчего бы не прямо сейчас? Ваша компаньонка и господин Дэй, полагаю, тоже не откажутся подкрепить силы сытной трапезой. Я велел накрыть стол и для них.
Госпожа Энельма вместо того, чтобы одарить владельца замка привычно хмурым взглядом, закивала с благодарной улыбкой. Надо же, какая полезная вещь эти артефакты!
— Вас проводят, — пообещал маг пожилой женщине и подал руку Гвен. – А вашим сопровождающим буду я лично.
Видимо, это должно было ей польстить, но только насторожило, так что предложенной ладони Гвендолин не взяла. А уже в коридорах поняла, что Эмрис Торнбран ведёт её вовсе не в столовую.
— В прошлый раз обед проходил в другом месте, — сказала она, остановившись.
Маг поглядел на неё с изумлением.
— Быть того не может!
— Может, — сердито возразила Гвен на его возглас.
— Быть не может, чтобы кто-то с первого раза запомнил планировку! – рассмеялся Торнбран. – Я сам порой ещё блуждаю тут, особенно в темноте. Так что, если услышите, как слуги шепчутся о призраках, завывающих по ночам, знайте, это снова я засиделся в библиотеке и искал впотьмах свою комнату.
Гвен представила себе хозяина, с тоскливыми подвываниями бродящего по коридорам, и улыбнулась, но быстро вспомнила, с чего начался этот разговор.
— Куда вы меня ведёте? – спросила серьёзно.
— Обедать, — беспечно ответил маг. – Но да, вы правы, не в большую столовую. Если я решаю «когда», мне позволено решать и «где», так ведь?
Проведя её по широкой лестнице, альд Торнбран распахнул перед Гвендолин дверь относительно небольшой и уютной комнаты, в центре которой стоял такой же небольшой круглый стол. Блюда были уже поданы и накрыты крышками, дабы сохранить тепло, посему появления прислуги в маленькой столовой не предвиделось. Как и иных сотрапезников: стол был сервирован на двоих.
— Альда Эдевейн к нам не присоединится? – поинтересовалась Гвен. Как ни старалась она казаться спокойной, голос дрогнул от непонятного страха.
— Нет, — усмехнулся хозяин. – Мы с Флорианой немного повздорили за завтраком, и, боюсь, за обедом она продолжила бы тот спор. Мне же хочется поесть в спокойной обстановке и за приятной беседой… Вы же не откажете мне в этом?
— В беседе? – переспросила Гвен, не спеша приближаться к столу, хоть маг уже отодвинул для неё стул. – О чём?
— Да хотя бы… о вашем романе.
— Он ведь вам не понравился.
— Безумно, — не спорил Торнбран. – Но вы же собираетесь продолжить литературную деятельность? Быть может, после моих замечаний сумеете превратить своё сочинение в нечто приличное.
Пренебрежение, звучавшее в этих словах, казалось Гвен хуже самых отчаянных ругательств.
— В моём сочинении и без ваших замечаний нет ничего неприличного, — ответила она резко. – Но, если я вас послушаю, боюсь, оно там появится.
— Неприличные сочинения? – глумливо протянул Торнбран. – Попадалась мне как-то брошюрка… Но у вас и с моими подсказками подобного не выйдет. Потому что подсказок мало. Нужно самой знать, о чём пишете. И именно в этом ваша главная проблема. Вы взялись писать о том, о чём не имеете ни малейшего представления.
— О чести и порядочности? – вспыхнула Гвен. Если кто и не имел о них представления, то это сам альд Торнбран.
— О приключениях, — невозмутимо поправил он. – Что вы знаете об этом? Об опасности? О сложности выбора? О решительных и порой дерзких поступках?
О, Гвен знала! Разве ей не пришлось выбирать между свободой и замужеством? Разве её приезд в Трелони – не решительный и дерзкий поступок?
Торнбран заметил, как она переменилась в лице, и насмешливо вздёрнул бровь:
— Неужели знаете? Поделитесь же своим геройским опытом, отважная пансионерка. Что за подвиг вы успели совершить? Явились на урок, не подготовив задания? Гуляли по холоду без шарфа?
— Вы…
— Сразились с живущей под кроватью мышью и одержали безоговорочную победу? – не унимался маг, с каждым словом подходя всё ближе и ближе.
Гвен же злилась всё сильнее и сильнее и, если бы он придумал ей ещё один «подвиг», не выдержала бы и сказала бы в ответ какую-нибудь гадость. Но Эмрис Торнбран, подойдя к ней вплотную, неожиданно умолк, обхватил ладонями её горящее лицо и поцеловал. Не грубо и властно, как в первый раз на вечере у Карлиона Линтона, нет. Поцелуй был мягким, нежным, будто просящим, и Гвен помимо собственной воли почти откликнулась на эту просьбу…
Почти, потому что отшагнула назад. Взметнулась рука, и звонкий звук пощёчины отрезвил их обоих.
— Вы… — Гвен, тяжело дыша, смотрела на мужчину, по щеке которого расползался алый след от её ладони. – Ваше поведение недостойно благородного человека!
— Скорее, оно недостойно героя вашего романа, — негромко сказал маг. – Ведь Арчибальд никогда не позволил бы себе поцеловать девушку, которая ему нравится, без предварительного объяснения на десяток страниц. Он вряд ли потерял бы голову от того, что в гневе эта девушка ещё прекрасней. И уж точно не стал бы специально злить её, чтобы полюбоваться.
