Доктор Эмили Картер нервно поправила воротник блузки, глядя на тусклый свет, льющийся из окна её кабинета. Осенний дождь барабанил по стеклу, словно нетерпеливый гость, желающий войти. В воздухе витал запах сырости и озона, который всегда появлялся после грозы, напоминая о неуловимой силе природы. Она вновь и вновь возвращалась к папке, лежащей перед ней на столе, на которой крупными буквами было написано имя: “Дэвид Миллер”. Этот случай, несомненно, выделялся среди всех, с которыми она сталкивалась за годы работы психотерапевтом. Его история, сложная, запутанная и пугающе реальная, словно окутывала её разум в туман, заставляя сомневаться в самой основе реальности.
Эмили взяла папку, открыла её и пробежала глазами записи. Молодой мужчина, преподаватель литературы в местном университете, обратился к ней с жалобами на провалы в памяти, тревогу и странные ощущения деперсонализации. Он утверждал, что иногда чувствует себя так, будто наблюдает за собой со стороны, как будто его тело захвачено кем-то другим. В его словах чувствовалась искренность, но в то же время и страх, который, казалось, окутывал его подобно кокону.
Первая встреча с Дэвидом запомнилась Эмили надолго. Он был высоким, худощавым, с аккуратной стрижкой и немного растерянным взглядом. Его внешность – типичный интеллектуал, предпочитающий книги шумным компаниям. Его голос был тихим, но в нем чувствовалась какая-то внутренняя борьба.
– Добрый день, доктор Картер, – начал он, нервно сжимая в руках свои очки. – Спасибо, что согласились меня принять.
– Пожалуйста, присаживайтесь, мистер Миллер, – ответила Эмили, указывая на кресло напротив. – Расскажите мне, что привело вас ко мне.
– Ну, – он глубоко вздохнул, – я, наверное, начну с самого начала. Последние несколько месяцев… они странные. Я постоянно испытываю тревогу, панику, мне сложно сосредоточиться. Но самое страшное… это провалы в памяти.
Эмили кивнула, внимательно наблюдая за ним. Она видела это выражение лица – сочетание страха и растерянности – сотни раз.
– Расскажите подробнее, что вы имеете в виду под провалами в памяти?
– Все началось постепенно, – ответил Дэвид. – Сначала я просто забывал, куда положил ключи или где оставил машину. Но потом… это стало хуже. Я стал забывать, что делал накануне. Иногда я просыпаюсь утром и не помню, как провел вечер.
– И что вы делаете в такие моменты? – спросила Эмили, стараясь сохранять спокойный тон.
– Меня охватывает паника, – ответил Дэвид, его голос дрогнул. – Я начинаю искать какие-то улики, что-то, что поможет мне вспомнить. Но чаще всего я ничего не нахожу. Это как… как будто кто-то стер память.
– Понятно. И что вы чувствуете в эти моменты?
– Страх, – ответил он без колебаний. – Я боюсь, что я делаю что-то ужасное, что я не контролирую себя. Боюсь, что я могу навредить себе или другим.
Эмили отметила в своей записной книжке: “Тревога, страх, возможные проявления деперсонализации”.
– Вы когда-нибудь пробовали разобраться в своих провалах в памяти? – спросила она.
– Да, – ответил Дэвид. – Я пытался. Я просматривал свой дневник, свои записи, пытался вспомнить какие-то детали, которые могли бы мне помочь. Но все безрезультатно.
– И что вы чувствуете, когда не можете вспомнить?
– Беспомощность, – ответил он, его глаза наполнились слезами. – Я чувствую себя словно запертым в клетке.
Эмили сделала небольшую паузу, обдумывая его слова.
– Мистер Миллер, а что вы можете сказать о своих отношениях с окружающими? Есть ли у вас близкие люди, которые могли бы помочь вам разобраться в ситуации?
– Я одинок, доктор Картер, – ответил Дэвид. – У меня нет семьи, нет близких друзей. Я всю жизнь был один.
Эмили удивленно подняла брови.
– Вы никогда не пытались завести отношения?
– Пытался, – ответил он, пожимая плечами. – Но у меня ничего не получается. Я слишком замкнутый, необщительный. Мне сложно доверять людям.
Эмили почувствовала, как внутри нее зашевелилось предчувствие, которое она пока не могла объяснить. Она записала в своей блокнот: “Социальная изоляция, возможно, скрытность”.
– И что вы чувствуете, когда находитесь в одиночестве? – спросила она.
– Спокойствие, – ответил Дэвид, – но это спокойствие часто сменяется тревогой. Я начинаю думать о том, что может произойти, о том, что я могу сделать.
– Вы когда-нибудь задумывались о том, что может быть причиной ваших провалов в памяти? – спросила Эмили, надеясь получить хоть какую-то зацепку.
– Я не знаю, – ответил Дэвид, пожав плечами. – Я пытался найти объяснение, но ничего не нашел. Может быть, это стресс, может быть, еще что-то. Но я не уверен.
– Есть ли какие-то события в вашей жизни, которые могли бы вызвать у вас стресс? – настаивала Эмили.
– Я не думаю, – ответил Дэвид, – моя жизнь всегда была довольно спокойной, размеренной. Никаких потрясений, никаких драм.
Эмили сделала небольшую паузу, рассматривая Дэвида. Она видела в нем глубокую внутреннюю боль, но не могла понять, что именно причиняет ему страдания.
– Мистер Миллер, скажите, а есть ли у вас какие-либо необычные увлечения? Что-то, что может занять ваше время и отвлечь вас от тревожных мыслей?
