Небольшой клочок когда-то белоснежной бумаги с адресом её старшей сестры, которую она увидела сегодня в первый раз в жизни и то со спины, выглядел очень жалко, впрочем, наверное, как и сама Соня, но она об этом не задумывалась и сжимала его в ладони изо всех, боясь потерять. Особого смысла в этом страхе не было, так как название улицы и номер дома девушка знала уже наизусть. И также наизусть знала имя своей сестры – Баженова Антонина Борисовна. Единственное, что не знала, так это как всё-таки решилась на то, чтобы направиться к её дому. Не хотела лезть, не хотела нарушать покой, не хотела, вообще, ничего плохого и предосудительного. Правда, не хотела. До сегодняшнего дня даже подумывала выбросить эту бумажку и просто продолжить жить дальше, но стоило только увидеть и познакомиться с чудесным Илюшей – своим племянником, а потом из окна частного детского сада, в котором подрабатывала нянечкой, заметить высокую и ладную женскую фигуру, ведущую его под руку, как её одолело очень сильное любопытство и желание рассмотреть эту самую женскую фигуру поближе. Ещё и тётя Тома – давняя и близкая мамина подруга, а по совместительству директор детского сада, благодаря которой София и работала в нём, добавила масла в огонь, очень вовремя проходя мимо и очень легко заметив её интерес.
– Видела?
Тамара Евгеньевна была непростым человеком. Наверное, можно даже сказать тяжёлым. Она считала своё мнение единственным верным, себя всегда и во всём правой, указывая окружающим людям что им нужно делать и что ни в коем случае нельзя, а если они её не слушались и действовали по-своему, то женщина тут же ставила под сомнение наличие у них мозгов. Соня же и вовсе была для неё из разряда безнадёжных наивных дурочек, что никак не могли повзрослеть. Не попроси мама перед смертью приглядеть за ней, то Смирнова скорее всего давно вычеркнула бы её из своей жизни.
– Видела.
– И долго ты ещё будешь тупить? – тётя Тома говорила тихо, но её командный и резкий тон был слышен отчётливо. – Не надоело быть хорошенькой? Ангельский нимб над головой тебя не прокормит.
Чистякова промолчала, опустив глаза в пол. Молодая женщина, являющаяся её старшей сестрой, скрылась за углом соседнего здания и наблюдать стало не за кем.
– Соня, в стотысячный раз говорю, если не хочешь закончить как твоя мать, то сделай что я тебе говорю! Включи уже мозги! Пока ты на еде экономишь, чтобы денег на проезд хватило, они живут и горя не знают!
– Я не…
– Меня дослушай сначала! – Смирнова окинула её строгим взглядом почти чёрных глаз и, сжав холёную ладонь на предплечье, развернула к себе лицом. – Ты имеешь такое же полное право на всё то, что есть у неё! – кивок в сторону окна. – И твой папашка обязан дать тебе всё то же самое, что дал ей, поймёшь ты это уже когда-нибудь или нет?!
– Мне ничего не нужно, – девушка, не поднимая глаз, заправила выбившуюся из косы прядь за ухо.
– Сонька, ты совсем идиотка?!
– Мне, правда, ничего не нужно.
Тамара Евгеньевна цокнула языком, проворчала что-то неразборчивое, но вряд ли лицеприятное, и, разжав пальцы, стремительно ушла, наверняка, сетуя про себя на то что связалась с ней – непроходимой тупицей. Узнай она, по какой именно причине Соня всё-таки направилась после их разговора по данному ею ещё полгода назад адресу вместо того, чтобы забрать то, что полагалось по праву рождения, назвала бы другими словами, нецензурными. Только Чистяковой, действительно, было ничего не нужно ни от отца, которого она в последний раз видела семь лет назад, ни от старшей сестры, за которой наблюдала несколько часов назад. Ей просто хотелось посмотреть. Хотя бы одним глазком. Утолить свой интерес раз и навсегда. Может даже, наконец, понять, чем она хуже, раз папа так легко и просто от неё отказался, и перестать думать об этом ночами напролёт. И, конечно, взглянуть на его старшую дочь, чей образ долгое время себе представляла, и сравнить реальность с фантазией. О том, чтобы познакомиться и тем более подружиться, не думала, так как прекрасно отдавала себе отчёт в невозможности этого. Какой взрослый человек примет с распростёртыми объятиями другого ребёнка своего родителя, нагулянного на стороне? Софии хватало и осознания того, что у неё есть родные, пусть и всего лишь по крови, люди. О большем и не мечтала.
Холодный, по ощущениям ещё зимний, несмотря на недавнее наступление календарной весны, ветер ударил в лицо стоило только выйти из переполненной маршрутки. Её путь лежал в частный сектор, находящийся почти на выезде из города, от остановки до которого нужно было пройти пешком ещё около десяти минут. Красивый и чистый коттеджный район, где, по словам всё той же тёти Томы, жили в основном обеспеченные люди. Его не портили ни тяжёлые снеговые тучи, нависшие над городом и грозящие в очередной раз испытать горожан и городские службы на прочность, ни голые деревья, ни скользкие в кое-каких местах тротуары. Соня в своей старой шапке, купленной ещё мамой на распродаже, продуваемом, с постоянно заедающей молнией и большом ей пуховике, также купленном за копейки со стипендии, чувствовала себя здесь лишней. Ещё и осенние, ставшие за неимением лишних денежных средств зимними, ботинки, под которые она надевала две пары тёплых носков, чтобы сильно не мёрзнуть, то и дело скользили, делая её походку крайне странной и неуверенной. Благо все уличные фонари работали исправно и в быстро наступающей вечерней темноте дорожки и таблички на заборах домов были неплохо освещены. Нужный ей дом находился почти в центре этого района через дорогу от небольшого, но очень симпатичного сквера. Большой, если судить по участку, двухэтажный. Из-за высокого каменного забора было сложно разглядеть что-то конкретное и девушка в растерянности замерла напротив, понимая, что её планам не суждено сегодня сбыться. Почему-то она и не подумала о таком исходе событий. Не звонить же в дверной звонок, а потом убегать за угол, чтобы посмотреть на хозяев дома исподтишка, верно?
