Давным-давно жил да был на Руси конь. Молва о нём гремела по всему Киеву, да кое-где за его пределами. Славился он не породой своей и не трудолюбием – тут уж нечем было ему похвастать. Зато умел этот конь по-людски говорить и умом был не обделён. Ибо в юности жил он при монастыре и все-все книги там перечитал: по грамматике, математике и другим наукам. Особенно полюбилась ему история, так что он даже имя себе выбрал в честь великого римского императора – Гай Юлий Цезарь. По счастливой случайности оказался он однажды при дворе Князя Киевского. Тот был великим охотником до диковинок всяких, вот и взял чудо-коня к себе в услужение. Домик выделил, содержание назначил и привечал всячески. Можно сказать, дружен с ним был.
И вот как-то раз приснился Юлию сон тревожный. Как будто попал он ночью в тёмный лес. Меж деревьев туман стелется, да совы вдалеке ухают. Хоть и страшно одному в чаще, но поручено ему было дров нарубить. Вот и деревце подходящее. Достал конь топор, примерился. И вдруг услышал за спиной шорох. Обернулся – никого. Уж снова за топор взялся, и тут у дерева, которое он срубить хотел, оскал появился зверский. Разинуло дерево пасть и потянуло к нему иссохшие ветки – вот-вот сцапает. Юлий пустился бежать. Но лес не хотел его отпускать. Тут уж каждый дуб, каждая сосна на него накинулись. В ноги впились сучья корявые, в рот шишка попала. Юлий в ужасе закричал и… проснулся в комнатке своей с подушкой на морде.
Не сразу конь в себя пришёл после сновидения, но, оглядевшись, вздохнул с облегчением. Чего дома бояться? Кругом всё своё, родное: у окна мягкая постель, вдоль стен полки с книгами, а в очаге огонь догорает. Собрал он с пола раскиданные подушки и опрокинул в себя целую кадку воды. Но вдруг заметил, как за окном тень промелькнула. Призадумался Юлий. Кто это ночью по городу бродит, пока весь честной народ десятый сон досматривает? Вестимо, неладное что-то творится.
Выглянул Юлий за дверь и успел увидеть, как фигура в плаще за угол завернула. Сон тяжёлый тому виною или природная любознательность коня, но решил он проследить за таинственным путником. Стараясь не цокать копытами по брусчатке, шёл Юлий за ним через весь город. Наконец подозрительный незнакомец остановился у землянки, что на отшибе притулилась. Воровато оглянувшись, он юркнул за дверь. Юлий подошёл вплотную и навострил уши. Внутри послышались тихие голоса.
– Фух! Принёс? – спросил кто-то припозднившегося гостя.
– Не томи, – поторопил второй.
А дальше ни слова было не разобрать. Видать, заговорщики от двери отошли. Заинтригованный Юлий быстро забрался на крышу землянки и сунул голову прямо в трубу. Хоть и была она забита сажей, а всё же слышно стало гораздо лучше. И даже что-то разглядеть удалось. Стояли в комнатушке трое. И Юлий хорошо знал каждого из них. Один толстый с лысой головой – его Антипом звали. Второй плечистый с бородой окладистой – это Касьян. Третий тощий и высокий – Ануфрий. Всё это были ближайшие соратники Князя Киевского, лица его доверенные. Что же привело их ночью в такое место?
Ануфрий развернул на столе свиток. Это была карта Киева со всеми окрестностями.
– Вот, – сказал Ануфрий. – Целый день в штабе срисовывал.
– Будет так: за тобой левый берег, – прохрипел Антип, водя ножом по карте, – за мной правый.
– Что с дружиной? – спросил Ануфрий.
– Дружина поддерживает, – коротко ответил Антип.
– А я? Я что, по-вашему, не в счёт? – возмутился Касьян.
– Хм, – призадумался Антип. – Тебе самое дорогое. Киев! Сдюжишь?
– С князем… – громко начал Касьян, но Антип закрыл ему рот рукой.
Юлий тихо ахнул. Неужели заговор против самого Князя?
– С Князем проблем не будет, – закончил Касьян, понизив голос.
И тогда Антип уточнил:
– А с конём?
– С конём проще, – хитро сощурился Касьян. – Обстругать его рубаночком, да и всё.
Юлий не мог поверить своим ушам. Обстругать рубаночком? Его?! Что же это творится?
А и славный народ на Руси живёт. С петухами встаёт, день-деньской рук не покладает. В хозяйстве порядок ладит, сеет, веет, гнёт, куёт, честным трудом аппетит нагуливает. Вот и теперь, едва рассвело, как весь люд на улицы Киева высыпал. Мужики в поля отправились, а жёны их по хозяйству хлопотать начали.
Не сидел и Князь сложа руки. С самого утра уж был он на ногах, заботился о делах государственных: задумчиво глядел в окно и сладко зевал. За этим и застал его писарь, который пришёл к правителю со списком намеченных дел.
– Князь-батюшка, – с поклоном протараторил он, – трапезный лист, утвердить надобно.
– Всё сам, всё сам, – вздохнул Князь, усаживаясь за стол.
– Ты про что, светлейший? – удивился писарь.
– А про то. Юбилей у кого?
– У тебя, душа земель русских.
– То-то и оно! Неужто я сам хлопотать должен? – возмутился государь. – Пригласительные, меню всякие… – Он подписал бумаги и погрузился в раздумья. – А вот как? Родственников с боярами или отдельно? Ты бы как посадил?
– Я бы, я бы, князь-батюшка… – замялся слуга.
