Глава 1 Последнее и лето
– Как же классно жить! – Вы когда-нибудь думали так? Вот я постоянно думаю, стоит мне только приехать сюда. Особенно когда вижу рассвет. Яркое пятно над горизонтом освещает скучную серость предрассветной тишины, и скоро всё зашевелится, забегает, засуетится! Обожаю, когда свежесть с лёгким ночным холодком отступает под натиском летнего солнца.
Я люблю свою тётю, её дочку и мои летние каникулы. Я всегда приезжаю рано утром и стою на просёлочной дороге перед их домом, любуясь, как ленивое алое пятно окрашивает белый сайдинг золотым, мягким светом. Это мой ритуал открытия лета. Меня неизменно привозит сюда моя мама , и я люблю её намного больше, когда она уезжает, оставляя меня в этом маленьком городишке.
Меня зовут Джоан, и мне 17 лет. Я приехала из душного Нью-Йорка к своей любимой тёте Нэтали на свои последние каникулы. Сбежала от своих чопорных и вечно занятых родителей к моей толстушке-хохотушке.
В доме послышались визги и писки. Дверь громко распахнулась, стукнувшись о слегка обшарпанную стену. Из неё юрко выскочила шестилетняя малышка Крис, а за ней вывалилась вся в бигудях и в смешном голубом халате с рюшами моя прекрасная тётя. Следом, ковыляя и хрипя, вышел старик – Банан, старый-престарый бигль с уставшими, но такими добрыми глазами.
Я только и успела подставить руки, как маленькая обезьянка запрыгнула на меня. И тут же была зажата между мной и тётей.
– Джоан, боже, какая ты худая! – запричитала тётя, отпрянув от меня и критично оглядев. – Одни кожа да кости. Твоя мать тебя вообще не кормит? Я ей задам!
Малышка на руках комично отвалилась от моего тела и упала на траву, имитируя, что её раздавили.
– Ты меня расплющила, – прокряхтел «бедный» ребёнок. Бигль Банан глухо гавкнул.
– О горе! Моя несчастная Кристи, – артистично взревела тётя. – А я только приготовила ей шоколадный торт. Но придётся всё выбросить…
– Я скорее поверю, что она птеродактиль, – хитро открыв один глаз, выдала Кристин, – чем в то, что ты выбросишь еду.
Понятно, девочка выучила новое смешное слово и теперь будет совать его в любую щель разговора.
Кристина оценила свою же шутку и теперь каталась по траве уже от смеха, да так заразительно, что вскоре гоготали все. Даже старый Банан прерывисто тявкал и кашлял, что такая смесь звуков казалась смехом.
– А я вот очень даже верю. Только неведомое чудовище может столько есть сладкого и не толстеть, – объявила тётя, завистливо потирая свой немаленький живот.
Я была счастлива. Мои любимые люди были рядом, а лето только начиналось. Сейчас мы пойдём завтракать шоколадным тортом с какао. И я смогу всё-всё рассказать своей тёте. И о том, что так и не смогла определиться, что делать дальше после школы, и о всём давлении, которое я испытываю дома. А она обнимет и скажет, что всегда со мной и что бы я не спешила.
Глава 2 Почему?
Я никогда не могла понять, почему тётя Нэт не могла иметь детей. Она была лучше всех матерей, жён и хозяек, которых мне довелось знать. Была предана мужу и даже проявляла понимание, когда он бил и изменял ей. Нэтали не винила его. Они жили в хорошей квартире с его мамой, несмотря на тяжёлое положение, Нэт ухаживала за старушкой и подрабатывала в магазине. Когда старая мисс Джоунс ушла на тот свет, муж, демонстративно привёл любовницу, а Нэт выставил на улицу. И даже тогда она молча собрала свою скромную сумку и переехала на старую фамильную ферму в маленький городок, навела порядок и высадила чудесные цветы.
После её развода родители быстро решили «сдать меня на лето». Мне тогда было всего семь лет. Однажды утром я проснулась, спустилась вниз по холодным ступенькам и услышала тихий плач на кухне. Моя толстушка-хохотушка плакала. Впервые. Я подошла к ней и обняла за шею.
– Ты плачешь потому, что в тебе слишком много любви? – спросила я.
– Почему ты так решила, Джоан?
– Тебе просто грустно, потому что некому подарить свою любовь. А если не появится такого человека, ты взорвёшься от любви.
Нэтали засмеялась и крепко прижала меня, так что я не могла дышать.
Тётя потратила три года, чтобы привести дом в порядок и уладить свои мысли. В 43 года она удочерила Кристин. Это была любовь с первого взгляда – как у неё, так и у меня. Мы ездили на удочерение вместе, и в ту же секунду, как зашли в комнату, поняли, что это наше маленькое чудо. Зайка Кристин, рыжая как рассвет, – наше семейное чудо.
К концу лета приехала моя мама. Она громко обсуждала что-то с Нэт на кухне, а я сидела на ступеньках с маленьким свёртком на руках. Долетали лишь обрывки маминых криков: «Приди в себя, Нэт», «Что ты собираешься делать?», «Нэтали, чем ты думала?».
Моя мама выбежала из кухни, как фурия. Я лишь успела отдать малышку Крис тёте, как мать схватила меня за руку, не дав даже попрощаться, и потащила к машине.
Мы ехали в новеньком «Роуз Розе» по просёлочной дороге. Я боялась что-то спрашивать и лишь тихонько всхлипывала. Мама нервно курила сигареты одну за другой.
Я никогда не понимала, как две сестры могут быть такими разными. Моя мама – высокая, худая красавица с огромными голубыми, холодными глазами и тонкими аристократическими чертами лица. Невыносимо высокомерная, учтивая, завистливая, холодная даже к близким. Она была полной противоположностью моей любимой тёте.
