1. Глава 1. Арина
– Тут занято, ослепла, что ли?
Недовольная брюнетка с грохотом опустила свою сумку на стул, который я собиралась занять.
– Не знала, что стулья нынче подписывают... – пожала плечами, но спорить не стала и пересела на другое место.
Зачем мне такое соседство на полтора часа?
Вот за что я не любила совмещённые пары, так это из-за таких вот экземпляров, которые родились с короной на голове и искренне верили, что все им чем-то обязаны. Но расписание, к сожалению, не от меня зависело, поэтому периодически мне приходилось иметь дело с такими королевами. Я пересела к окну – поближе к своей группе и подальше от этой нервной студентки – и попыталась вспомнить тему предыдущей лекции.
Увы, относительная тишина в аудитории стояла совсем недолго: дверь открылась, и внутрь вошёл парень в чёрном пальто. Громкие перешёптывания среди девушек и приветственные улюлюканья от парней наталкивали на мысль, что пришёл кто-то супер-популярный, но я редко интересовалась чем-то кроме учёбы, секции по волейболу и желания как-то поскорее съехать от родителей.
– Кто это? – тихо спросила у сидящей рядом Лены.
– Да это новенький, в начале семестра перевёлся. Вроде из Москвы переехал, но я не особенно вникала, – ответила девушка, уставившись на парня изучающим взглядом. – Но он ничего...
Ясно, тоже его фанатка. У кого бы спросить, кто ещё не успел потерять от этого новенького голову и легко поделится информацией?
В мою спину впилось что-то острое, привлекая внимание.
– Тоже на Глеба засмотрелась? – с беззлобным смешком спросила Катюха, пряча карандаш.
Я улыбнулась в ответ: а вот и мой потенциальный информатор.
– Откуда он взялся?
– Иногда я тебе поражаюсь, – покачала головой. Не сказать, чтобы мы были подругами, но общались мы с Денисовой довольно неплохо, да и любовь к волейболу нас здорово объединяла. – Это меровский сын, Глеб Ветров, который два месяца назад стал частью нашего дружного коллектива. Поговаривают, он из Москвы сюда вроде как в ссылку отправлен – натворил что-то в столице, а папочка отказался за ним дерьмо разгребать.
Угу, классическая история хулигана, который «доигрался». Не впечатляет.
– Займёшь мне место в столовой на большом перерыве? – спросила я, закрывая тему обнаглевших мажоров.
Мы с Катей учились на разных факультетах – новенький, кстати, был её одногруппником, – и потому чаще всего виделись либо на тренировке, либо в столовой. Иногда пересекались после учёбы у кого-нибудь на квартире, куда ходили «проветриться», но пижамных вечеринок не устраивали и задушевных бесед не вели, хотя бывало всякое.
– Конечно – заодно обсудим надвигающееся соревнование.
Кивнула и вернулась к своим учебникам. Я вовсе не зубрила, просто хорошие оценки – это условие для моего освобождения из-под родительского крыла, которого я жду с тех пор, как поступила в университет. Мои папа с мамой вполне себе нормальные, воспитывали правильно и давали нужное количество свободы, но моё детство закончилось ровно в день совершеннолетия. Отец вообще планировал устроить меня по блату на работу и переселить на съёмную квартиру, но я сразу дала понять, что должность кассира в «Магните» – это не предел моих мечтаний. По странной логике родителей я должна была слезть с их шеи и начать обеспечивать себя самостоятельно едва ли не в день рождения, но к такой быстрой ссылке я попросту не была готова морально. Правда, работать я начала действительно с первого курса в кафешке неподалёку от университета и большую часть карманных и заработанных денег откладывала на съёмное жильё.
Осталось только дожить до выпускного.
После пары мне пришлось задержаться в аудитории: пока наша староста была на больничном, мне пришлось временно её заменять, а преподаватель решила расщедриться на вопросы к экзамену, которыми я должна была поделиться со своими однокурсниками. На ходу застёгивая рюкзак, я вышла в коридор и даже не сразу поняла, что моё тело стремительно пытается принять горизонтальное положение, когда ноги зацепились за какое-то препятствие. Успеваю вытянуть руки вперёд, чтобы не поцеловаться с истёртым линолеумом, и вскидываю голову в сторону мило ухмыляющейся брюнетки – той, что ещё недавно зажала мне стул.
Разве я сказала ей что-то не то? Или правда теперь даже в таком безобидном формате считается оскорблением?
– Надо же, я ещё даже ничего не сказал, а ты уже на коленях, Тыковка?
Я повернулась на голос и заметила перед собой Глеба – того самого, который недавно перевёлся; он разговаривал с другим таким же засранцем, который теперь сушил зубы, угарая над тупой шуткой этого клоуна.
Даже цвет моего свитера без внимания не оставил.
– Я так понимаю, помощи мне ждать не стоит? – спросила с тяжёлым вздохом. – Ты наверняка рос в диком лесу, раз уж манеры у тебя отсутствуют.
Краснеть я не собиралась – подумаешь, упала... Я же не сама, мне помогли, вообще-то. Хорошо хоть рюкзак закрыть успела, и его содержимое не разлетелось по коридору. Поднялась на ноги, поморщившись: ладони горели, колени протестующе пульсировали, а мне ведь нельзя травмы, у меня соревнование на носу!
– Послушай, у тебя, кажется, ноги кривые, – озадаченно повернулась обратно к брюнетке: не нравилось мне, как этот пижон меня рассматривал – будто приценивался, стою ли я его внимания. – Ты бы поаккуратнее с ними, они наверняка тебе ещё пригодятся.
