***
Они не первые. Сарин понял это, еще не видя места экзекуции по возбужденному гомону собравшейся толпы: пару раз доводилось присутствовать на показательных порках.
- Милостивая Траисара! - сдавленно охнула Лураса, когда их взорам открылись два столба, на одном из которых еще дожидался освобождения понесший наказание. Его искусанная плетью спина являла собой удручающее зрелище, на которое даже повидавший многое Сарин старался не смотреть.
Их подвели к эшафоту, и людская масса заволновалась сильнее. Из ее недр прилетело несколько камней, но ни один из них, слава богам, не достиг цели.
Поймав затравленный взгляд Лурасы, Сарин горестно поджал губы. И зачем он только послушался ее? Пошел на поводу? Останься они в Антэле, ничего такого не случилось бы!
И все же держалась она на удивление хорошо, не считая того самого первого падения, когда поняла, что Истаргу не удалось освободить их. Спина прямая, плечи расправлены, только бледна сверх меры и в глазах ужас.
Старик подавленно покачал головой. Как можно быть настолько слепыми? Ведь видно же - не обычная воровка!
Взгляд остановился на Гарнизонном. Ни они сами, ни их участь его не интересовали. Он даже не смотрел в их направлении. И приказ отдал не глядя.
- Я пойду, - моментально вызвался Сарин, когда один из гвардейцев шагнул в направлении Истарга.
Он старший, и отвечает за обоих, а значит и наказание примет первым.
Мыслей о том, чтобы оправдаться - нет. Ежу понятно - слушать их не станут. Только за Лурасу страшно. Выдержит ли? Переживет?
О том, что сделает Лутарг, если… когда узнает, старик старался не задумываться. В том, что ничем хорошим это не закончится, сомневаться не приходилось.
Его подвели к столбу. Сорвали рубаху, прежде чем привязать. Судя по тому, насколько сильно перетянули запястья, да и ранее увиденному, усердия палачу не занимать. Спустя рукава бить не станет.
И все же старец пытался.
- Женщину пожалей. Когда вскроется, кто она, всем будет худо.
Ответом стал смешок.
Сарин покосился на Лурасу. Она не отрывала от него глаз и, казалось, молилась. Вот только вряд ли боги услышат. А если и услышат, то чем помогут? Скорым забвением? Если бы хотели вмешаться – вмешались раньше, когда он еще верил, что Истарг справится и они выпутаются.
Внутренне смирившись с неизбежным, Сарин смежил веки и приготовился встретить первый удар. Палач уже щелкнул плетью, чем вызвал вопль ликования в ожидающей кровавой расправы толпе. Но его не последовало, и народ отчего-то стих, точно все в одночасье лишились голосов.
Сарин открыл глаза. Первый взгляд на Лурасу, в надежде понять, что происходит. На лице дочери вейнгара смесь ужаса и облегчения, а после и вовсе повалилась на колени, точно подкошенная. Спустя миг старца обдало обжигающей волной жара, он услышал предсмертный хрип и увидел, как слетел с эшафота палач с разодранным горлом. Кровь фонтаном выплескивалась из порванной артерии, остекленевший взгляд смотрел куда-то в небо.
Сарин насилу успел поверить в случившееся, как нечто незримое ударило в строй гвардейцев во главе с Гарнизонным. Едва ли ни синхронно те повалились на землю, чтобы остаться лежать в неестественных вывернутых позах. А перед ними невредимая Лураса, по-прежнему сидит на земле, льет беззвучные слезы и шепчет что-то, цепляясь за руку белого, словно едва выпавший снег, Истарга.
После прорвало. Оглушающая тишина разверзлась криками. Народ посходил с ума, ища пути спасения. Врезаясь в друг друга, толкаясь, отпихивая, перешагивая через упавших, люди устремились прочь, напрочь забыв о том, для чего собирались. Жажда крови трансформировалась в жажду жизни, такую же безоговорочную и всепоглощающую - лишенную рамок, сострадания, представлений о добре и зле. Лозунг «плевать на остальных, своя шкура дороже» стал определяющим.
Нужды оборачиваться, чтобы узнать, кто правит балом, нет. И все же Сарин извернулся, чтобы посмотреть за спину. Лутарг стоял на расстоянии шагов двадцати. Глаза - бездонная голубая пропасть, а вокруг кружит пылающий огненный вихрь – смертоносный, жаждущий, голодный до расправы. И в непосредственной близости от его оскаленной пасти отказывающийся верить своим глазам, ошалевший от происходящего комендант.
То ли еще будет…
***
- Спешиваемся! Короткий привал по нужде и в путь! – прокричал во главе кавалькады Окаэнтар и осадил коня.
Литаурэль обрадовано выдохнула. Несколько минут отдыха не помешают: поясница ныла безбожно, хотелось размяться и хоть ненадолго выбраться из седла.
Она давно сбилась со счета. Не могла сказать, сколько ночей назад покинула Антэлу, и как долго длится их путешествие. Один день плавно перетекал в другой, похожий как две капли воды, и только пейзаж вокруг постепенно менялся. Становился все более гористым и трудноодолимым.
Не без труда стерпев назойливую помощь Лиамира, Лита поспешила отойти в сторону. С каждым днем ей становилось все труднее делать вид, будто принимает его ухаживания. Сколько раз пожалела о затеянной когда-то игре - не сосчитать! И, тем не менее, приходилось притворяться дальше, ибо отказаться от нее значило отказаться от надежды сбежать.
