1. Пролог
Девчонка спала на том же месте, где я её и оставил. Я откопал в хламе кружку, налил воды и попробовал её напоить, но она даже не попыталась открыть рот.
— Что ты делаешь? — пискнул мальчишка. — Ей это будет горячо!
«Понятия не имею», — подумал я.
— Она замёрзла. И мокрая. Её надо раздеть. Что случилось?
— В реку упали, — сократил я рассказ о нашем столкновении на набережной до двух слов, и тут до меня дошло — раздеть?!
Парниша уже сорвал с неё рубашку и стягивал штаны.
— Помогай! — скомандовал он, и пока я разделывался с одеждой, смочил какую-то тряпку и принялся деловито растирать ею руки, а потом ноги девчонки. Бледно-синяя кожа в местах соприкосновения белела, а то и неестественно краснела. Должно быть, она и правда очень замёрзла. Что бы это ни значило. Я бессмысленно потрогал девчонку, но для меня она по теплоте не отличалась от одежды или стены комнаты. А вот кожа была нежной, бархатистой, приятной.
— Мне нужно идти, — доложил парниша, поднимаясь с колен, и сунул мне в руки тряпку. — Тебе нужно её согреть, разбудить и напоить горячим чаем.
Девчонка странным дёрганым движением повернула голову и тяжело вздохнула, застонала. Аккуратный ротик с пухлой нижней губой приоткрылся. Я попробовал нащупать пульс на руке и понял, что он зашкаливал.
Согреть? Как, Лая вас раздери, я должен её согреть? Вернее, как я вообще узнаю, что она согрелась? Теплее меня она точно не станет, а разницу со всем остальным я всё равно ощутить не мог.
Я опустился на лежанку, просунул руку девчонке под шею и притянул тело к себе. Она мелко и часто дышала. Я выругался, отпустил её и быстро разделся. На этот раз она как будто прижалась ко мне, не открывая глаз. Казалась такой маленькой, такой хрупкой в моих руках. В груди у меня разливалось неожиданное тепло. Я зажмурился, со всех сил прикусил себе щеку. Во рту появился вкус крови. Нет, ни в коем случае мне нельзя было видеть в ней человека. Я не мог себе этого позволить. Только цель, ничего больше.
Я потряс её за плечи, не получил никакой осознанной реакции и покрепче обнял, устраиваясь поудобнее. Молодчина, Кир, метил из ищейки в элиту, а попал в… грелки.
2. Глава 1. Лета
Днём ранее.
— Ищеек-то, говорят, новых из Академии навезли. Ты там поосторожнее в городе, — возникла за моей спиной матушка, пока я пыталась закрыть перекосившуюся дверь и не прикасаться к ней больше необходимого. Половину ночи какой-то отвергнутый и очень разгневанный мужик колотил в неё, требуя Ию. Никакой Ии не нашлось, так что он бессердечно пнул несчастную дверь и уснул в углу. Хорошо, что в нижнем городе магии ни у кого не было, или почти ни у кого, если не брать в расчёт военных, а то наш кривенький барак не выдержал бы атаки.
— Ищейки новые, а трюки у них старые, — пробурчала я и развернулась.
Порылась в карманах, выудила помятую конфету и протянула рыжей веснушчатой девчонке, держащейся за матушкину юбку.
— Если всего бояться, то и конфет у нас не будет, — подмигнула я. Девчонка довольно разулыбалась и закивала.
— Не зазнавалась бы ты, Лета. На мелочах ведь прокалываются, — неодобрительно покачала головой матушка.
Я махнула на прощание рукой, сбежала по лестнице и выскочила на улицу, кутаясь в длинный, но не слишком тёплый плащ. Матушка была права, просто мне не хотелось этого признавать. Разговор повторялся у нас чуть ли не каждую неделю и так же стабильно ни к чему не приводил, работы в нижнем городе от него всё равно не прибавлялось, даже на сезонные — и то листы с желающими составляли на года вперёд. Да и не зазнавалась я. Нелегальный переход из нижнего города в верхний карался жёстко, а тех, кто проделывал это каждый день, ожидала только казнь. По крайней мере, она обещала быть быстрой и лёгкой, по сравнению с жизнью внизу.
Снаружи подморозило, под ногами похрустывала тонкая корочка льда. Из таверны через дорогу аппетитно пахло мясом и свежими булочками, которые только недавно должны были туда доставить. Нижний город наполняла тишина: все обязанные уже разошлись по мастерским и лавкам, все свободные мирно дрыхли по своим углам. Спать после такой ночки мне хотелось невероятно, веки не только потяжелели, но и откровенно болели. До мозга сообщение матушки доходило медленно, а когда, наконец, дошло, мне стало совсем неуютно, неотступно преследовало ощущение чужого взгляда на затылке.
Ну привет, паранойя.
Ищеек всегда хватало, а перед Тёмными ночами неизменно становилось больше. Конечно, у нас же других преступлений нет, кроме как ловить родителей, которые решили показать детишкам праздник в верхнем городе! Я фыркнула, усмехнувшись своим мыслям, и подняла руки к губам, чтобы дыханием согреть замерзающие кончики пальцев.
Ощущение чужого присутствия усилилось, и я остановилась у следующего крыльца, наклонила голову, задумчиво разглядывая узорную вывеску печатника, и украдкой посмотрела через плечо. Человек в пяти домах позади меня поспешно завернул за угол. Правая половина лица и шеи у него была прикрыта или измазана чем-то чёрным, рассмотреть я не успела. И почему на улицах никого нет, когда это так нужно?
Я прождала ещё пару минут, решив, что опасность лучше встречать грудью, но человек так и не появился, вместо него из-за угла выплыла чёрная кошка, вальяжным шагом перешла дорогу и скрылась в открытом окне таверны.
