Андрей ГАЛАМАГА. Мы ещё, пожалуй, поживем
***
Рифма, как проклятие,
Помыкает нами;
Грешное занятие —
Говорить стихами.
Со строки не спросите
Подлинного дива.
Надоело до смерти
Говорить красиво;
Гладко – да не искренне,
Ладно – да не право.
Мыслимо ль об истине
Говорить лукаво?
Пени наши, жалобы —
Что свеча на стуже;
Время не бежало бы,
Было б только хуже, —
Не понять до старости
Самого простого:
Благ – кому достало сил
Не сказать ни слова,
Благ – кто, проникая вглубь
Смысла, а не слога,
Мог, не размыкая губ,
Говорить для Бога.
ВЕТЕР
Зябкая поземка змейкой юркой
Вьется так, что спрятаться нельзя.
В крохотном Каретном переулке
Суматошный снег слепит глаза.
Вышедшие из дому некстати —
Задирают вверх воротники;
Школьницы, спешащие с занятий,
Наглухо укутаны в платки.
Будто бы неслыханная сила
Светопреставлению виной;
Кажется, всю землю застелило
Плотной полотняной пеленой.
Но чуть-чуть ладонью заслониться,
Бросить взгляд в полуденную высь,
Сквозь заиндевевшие ресницы —
Солнца луч откуда ни возьмись.
И, не веря своему везенью,
Молча, очарованный стоишь, —
Не пурга похоронила землю,
Просто ветер снег сдувает с крыш.
МОЯ ВЯТКА
Русь склонить под рукою владычней
Порешил патриарший престол.
Мои предки, чтя древний обычай,
В те поры уклонились в раскол.
Непокорные старообрядцы
От гонений скрывались в скитах
И осели по землям по вятским,
Не продав свою совесть за страх.
Не сломили их беды и бури,
Жизнь вилась над избою дымком;
Ведь не зря мой прапрадед Меркурий
Основательным слыл мужиком.
Век бы жить им, молясь да не хмурясь,
Обустраивать дом свой ладком.
Только видишь, как все обернулось,
Когда грянул нечаемый гром.
Не спасла моих прадедов Вятка,
Тут уж поздно – крестись не крестись;
Те, кого не смело без остатка,
Кто куда по Руси разбрелись.
Жить по чести, случалось, непросто, —
Хоть умри, а душой не криви, —
Но всегда выручало упорство,
Что у каждого было в крови.
Хотя я не бунтарь бесшабашный, —
Не буяню, интриг не плету,
Не усердствую в спорах, – однажды
Мне становится невмоготу.
Не по вере – по жизни раскольник,
Не терплю самозваную знать;
Что поделаешь, вятские корни
Всё – нет-нет, а дают себя знать.
Хоть с сумою – да что-нибудь стою;
Предкам-старообрядцам под стать —
Я всегда шел дорогой прямою,
А упрямства мне не занимать.
Жизнь качала, трясла и кружила,
Но дорога казалась гладка,
И текла в переполненных жилах
Заповедная Вятка-река.
ТИШИНА
Дождь неуклюже накрапывает,
Воздух пронзительно тих;
Редкое небо проглядывает
Меж облаков кучевых.
Роща скромна, словно девственница,
Галок и тех не слыхать;
Молча березы советуются,
Как бы им день скоротать.
За ежевичною изгородью
К шелковой ели прильну.
Лишнего слова не выговорю,
Чтоб не спугнуть тишину.
Русь-недотрога – награда моя,
Вдруг невзначай в тишине
Тайна твоя неразгаданная
Чуть приоткроется мне.
СВЯЗЬ
Удел связиста – это ли не рай?
Удачливей на фронте не найдете.
Наладил связь – сиди и ожидай,
Тебе не лезть под пули, как пехоте…
Я, устранив на линии обрыв,
Ползком открытым полем пробирался.
Со всех сторон гремел за взрывом взрыв,
А немец будто бы с цепи сорвался.
Земля вздымалась, дым стоял стеной.
Мгновение – и лопнут перепонки;
Когда меня ударною волной
Отбросило на дно большой воронки.
Там трое пацанов, как я, солдат,
Дрожали побелевшими губами
И, на меня направив автомат,
Велели мне валить к такой-то маме.
Я до сих пор не смею их судить;
Такие есть везде – один на тыщу.
Я благодарен, что остался жить,
Короткий выстрел – и концов не сыщешь.
Я цел и невредим дошел назад.
Не то чтоб думал, ждут меня объятья;
Но лейтенант лишь бросил беглый взгляд:
«Опять обрыв. Давай, ползи обратно».
Я было возразил: не мой черед,
Теперь тебе пора идти настала.
Но он сквозь зубы процедил: «Вперед!
Что смотришь? Не боишься трибунала?!»
И я пополз второй раз в этот ад.
Фашист сплошным ковром по полю стелет,
И каждый пролетающий снаряд,
Казалось, прямо на меня нацелен.
Не буду врать, я страха не скрывал,
Но чувствовал нутром, что не погибну;
И только непрерывно повторял
Рассказанную бабкою молитву.
Уже сквозь гарь окоп был виден наш,
Уже готов в него был прыгнуть с ходу…
Прямое попадание в блиндаж,
И кровь с огнем взметнулись к небосводу.
