Глава 1. Звуки моего мира
Если вы хотите знать, что самое паршивое в том, чтобы быть звуковиком, я вам расскажу. Нет, это не то, что мы воспринимаем мир через эхолокацию, как чертовы летучие мыши. И не то, что наши пальцы чувствуют только "горячо-холодно", будто все вокруг завернуто в десять слоев ваты. Хуже всего – это когда предки пытаются объяснить тебе свой способ восприятия.
Вот, например, мама – она визуал. Постоянно пытается описать мне цвета. "Красный как пожарная сирена", "синий как низкая нота виолончели". Какого черта? Я понимаю, она старается, но это все равно что объяснять слепому разницу между желтым и зеленым. Хотя нет, плохое сравнение – слепые хотя бы знают, что такое цвета. А я – нет.
Папа не лучше. Он тактил, и вечно рассказывает про текстуры. "Представь, как бархат поет под пальцами". Серьезно, пап? Единственное, что я чувствую пальцами – это базовые ощущения, чтобы не убиться случайно об угол стола или не сжечь руку о плиту.
Мой мир – это бесконечная симфония звуков. Сейчас, например, я слышу, как в трех кварталах отсюда гудит поезд метро – низкая вибрация, отражающаяся от фундамента дома. Ультразвуковой сканер в моем кармане рисует звуковую картину комнаты: стол (прямоугольное эхо), кровать (мягкое, размытое отражение), книжный шкаф (множество мелких переотражений от корешков книг). Для других это просто мебель. Для меня – сложная акустическая система.
В школе нас, звуковиков, всего трое в классе. Я и близняшки Эмили и Итан. Остальные в основном визуалы, как мама, или тактилы, как отец. Есть еще Сара – единственная нюхачка в параллели. Она всегда сидит у специального аромадиффузора и, говорят, может учуять, врешь ты или нет. Жуткая способность, если хотите знать мое мнение.
А еще есть Майкл из выпускного класса – единственный вкусовик во всей школе. Он почти не появляется в столовой. Я его понимаю – представьте, каково это, чувствовать вкус всего вокруг. Должно быть, это как слышать одновременно тысячу радиостанций. Я бы тоже свихнулся.
Вчера я стащил папин сенсорный переводчик – новейшую модель TC-5000. Он даже не заметил – тактилы редко обращают внимание на что-то, что не создает достаточной вибрации. Штука размером с наушник, но может изменить всю твою жизнь. Я пока не включал его. Просто держу и слушаю его тихое гудение – частота 47 герц, если вам интересно.
Знаете, что самое смешное? Мы все считаем другие типы восприятия неполноценными. Визуалы думают, что их способ самый правильный – ведь они могут видеть. Тактилы уверены, что только через прикосновения можно по-настоящему познать мир. Нюхачи… ну, эти вообще считают себя какими-то эмпатами, потому что чуют феромоны. А мы, звуковики? Мы знаем, что мир – это музыка. Всё остальное – просто шум.
Но иногда, особенно по ночам, когда город затихает и остается только мягкое эхо далеких машин, я думаю: что, если мы все ошибаемся? Что, если мир больше, чем сумма наших отдельных восприятий?
Наверное, именно поэтому я все-таки решил включить папин переводчик. Потому что иногда простого звука недостаточно. Иногда нужно услышать тишину другими способами.
Первый раз я включил переводчик в своей комнате. Знаете эту дурацкую привычку всех подростков делать важные вещи именно там, где родители точно найдут? Ну вот, я такой же идиот.
Сначала ничего не произошло. Только обычный набор звуков: шорох занавески (ветер с улицы – 3 метра/с, юго-западный), гудение компьютера (83 герца, процессор немного перегрет), пульсация водопроводных труб в стене (давление выше нормы – скоро опять прорвет у миссис Джонсон этажом ниже). А потом…
Вы когда-нибудь пытались описать слепому от рождения, как выглядит молния? Вот и я не могу объяснить, что случилось дальше. Мир внезапно наполнился… прикосновениями. Я чувствовал все: фактуру простыни под рукой (хлопок, 400 нитей на дюйм – спасибо папиному опыту работы в текстильной компании), прохладный поток воздуха из вентиляции, даже вибрацию половиц от шагов мамы внизу.
Это было как… как если бы всю жизнь ты слушал музыку, зная, что существуют только семь нот, а потом вдруг обнаружил еще семь. Или даже семьдесят семь. Я сидел, оглушенный этим новым измерением реальности, и чуть не пропустил стук в дверь.
"Ужин готов!" – мамин голос, 440 герц, чистое сопрано. Я выключил переводчик так быстро, что чуть не выронил его. Знаете, что самое странное? Когда тактильные ощущения исчезли, мир показался каким-то… пустым. Как песня без ритм-секции.
За ужином я едва мог сосредоточиться на еде. Обычно я неплохо ориентируюсь с помощью эхолокации – могу определить, где тарелка, вилка, стакан. Но в тот вечер все было иначе. Я постоянно промахивался мимо стакана, потому что часть меня все еще ждала тех острых, четких ощущений от прикосновения к стеклу.
"Ты какой-то рассеянный," – заметил папа. Его голос отражался от стен с частотой 125 герц. Типичный показатель для беспокойства у тактилов – они начинают сильнее давить на поверхности, когда волнуются. "Все нормально в школе?"
"Да, просто устал," – соврал я. Мой голос прозвучал на октаву выше обычного – верный признак вранья для звуковика. Но родители не могли этого заметить. Визуалы смотрят на выражение лица, тактилы считывают напряжение мышц. А изменение тона? Для них это просто шум.
