В конце июля тысяча девятьсот сорок четвертого года майора Дитриха привезли на самолете из Москвы в Минск. Проезжая по улицам города, Дитрих видел радостные лица горожан столь не похожие на те, к которым он привык за время трехлетней немецкой оккупации города. Дитрих с тревогой думал о том, что ждет его впереди. В газетах, которые ему приносили в камеру внутренней тюрьмы НКВД в Москве, он читала о судебных процессах над нацистскими преступниками, которые прошли в ряде городов Белоруссии. Несколько раз Дитриха возили в Красногорск, где он встречался с членами комитета «Свободная Германия». Беседы с ними вселили в душу Дитриха растерянность и тревогу. Он симпатизировал идеям нацизма и, хотя не являлся членом нацистской партии, всегда голосовал за нее на выборах в Рейхстаг. Идеи нацизма были для него привычны и понятны. Члены комитета «Свободная Германия» говорили ему о другом… о демократии, о свободе слова, о мирном сосуществовании Германии с соседними государствами. Делая вид, что соглашается с ними, Дитрих в душе ругал их последними словами и обзывал предателями и дураками. Следователь, который его допрашивал, сказал Дитриху, что вскоре его переведут в лагерь в Красногорск. Но вдруг среди ночи его отвезли на аэродром и сообщили что он полетит в Минск.
Когда машина, в которой везли Дитриха подъехала к дому, в котором его две недели назад допрашивали сотрудники «Смерша», Дитрих ощутил во рту сухость и по его спине пополз холодный озноб. Он вылез из машины и, безвольно шаркая подошвами сапог, пошел вслед за конвоиром. Поднявшись на второй этаж, они остановились у одной из дверей и конвоир, постучав в нее, громко спросил:
– К вам можно, товарищ майор!
Из-за двери раздалось.
– Да, входите!
По голосу Дитрих понял, что говорила женщина. Конвоир раскрыл дверь и ввел Дитриха в кабинет. Взглянув на человека, сидящего за столом, Дитрих непроизвольно вздрогнул. Он узнал в нем женщину, которая допрашивала его в подвале этого здания. Тогда она была одета в нарядное летнее платье и соломенную шляпу. Сейчас на ней была форма майора государственной безопасности. Чёрные волосы женщины аккуратным венчиком обрамляли её красивое лицом. В ее глазах Дитрих прочел интерес, и к его удивлению, даже сочувствие. Женщина приказала конвоиру посадить Дитриха на стул, и когда конвоир вышел из комнаты, сказала:
– Я, майор государственной безопасности Скавронская! Уверена, что вы меня помните, Дитрих!
Дитрих уныло кивнул головой. Зося усмехнулась.
– Извините, что пришлось с вами так поступить, – сказала она, пододвигая к Дитриху пачку с сигаретами. – Но в тот день я была слишком огорчена тем, что моя лучшая подруга тяжело ранена. Сейчас с ней всё в порядке. Теперь я буду обращаться с вами по-другому…
Зося закурила сигарету и протянула зажигалку Дитриху. Тот тоже закурил. Несколько минут они в молчании пускали в потолок колечки дыма. Наконец, Зося спросила:
– Вы догадываетесь, зачем вас привезли в Минск?
– Нет, госпожа майор! – искренне ответил Дитрих, пристально вглядываясь в лицо Зоси. – Надеюсь не для того, чтобы судить меня. Поверьте, «Абвер» не участвовал в тех зверствах, что творили здесь эсесовцы.
– Я это знаю, – спокойно ответила Зося. Она ещё некоторое время курила и затем сказала. – Мы хотим, чтобы вы майор, помогли нам провести одну операцию.
Дитрих насупил брови. Он опустил окурок сигареты в пепельницу и, положив руки на колени, твердым и непреклонным голосом, ответил:
– Госпожа майор, я полностью вашей власти. Вы можете меня расстрелять, но помогать вам я не буду. Я презираю тех немецких офицеров, которые сотрудничают с вами в комитете «Свободная Германия».
Зося бросила на Дитриха долгий изучающий взгляд.
– Вы нацист, майор? – спросила она.
– Нет, – ответил Дитрих. – Я разделяю идеи Адольфа Гитлера в части возрождения Германии, но нацистом не являюсь. Я против того, чтобы уничтожать расово неполноценные народы и в том числе славян.
Зося положила перед Дитрихом свежий номер газеты «Фолькишер беобахтер», которая издавалась в Германии.
– Прочтите эту газету, майор, – предложила она. – Написанное в ней касается лично вас…
Дитрих взял газету и углубился в чтение. Его лицо стало покрываться капельками пота. Он поднял на Зосю глаза полные ужаса и спросил ее:
– Здесь написано, что моя семья арестована и отправлена в концлагерь. Неужели это правда?
– Да!.. – ответила Зося с ударением. – Это правда, майор. Как видите, нацистам плевать на то, что вы разделяете их идеи. Вас сделали козлом отпущения в истории с архивом.
Дитрих опустил газету и долго не мигая глядел перед собой. Его глаза, словно застыли в одной точке. Зося внимательно наблюдала за ним. Наконец, Дитрих положил газету на стол и изменившимся до неузнаваемости голосом сказал:
– Я готов вам помочь, госпожа майор. Что я должен делать?
