Утро радует просто самим своим фактом. Его могло и не случится.
Кокос неохотно позволяет надеть на него недоуздок-халти, мы выходим за дверь, выключив свет и открыв проход коту и кошке, до сих пор не принявших Кокоса в свою дружную стаю, закрываем квартиру на ключ и идём на работу.
Какую-то часть пути он идёт спокойно, недоуздок ещё не так сильно натирает ему нос, но оставшуюся часть Кокос превращает в квест.
И так каждое утро. Без выходных и праздничных дней.
Идём по левой стороне дороги, навстречу транспорту, чтобы видеть едущие машины заранее и заранее же соступаем с проезжей части в сугроб или Кокос ловко выпрыгивает на снежный бордюр, а я остаюсь на краешке проезжей части.
Иногда нас объезжают, хоть это и трудно зимой на нечищеной дороге, иногда и нет.
Всякий раз я стараюсь кивнуть водителю, мол мы стоим, проезжайте. Иногда мне кивают в ответ.
Ну, этому миру мы не сильно нужны. Ни Кокос, ни я.
– Ничего, малыш, – шепотом говорю я с ним, – Это ничего.
Люди стали такими. Много забот, много печалей, в изобилии трудностей…
Пëсик весело посматривает на меня, иногда тыкает мордочкой мне в ногу, как бы подбадривает…
– Скоро придём уже, – говорю я так ему на любом отрезке пути, он понимает что просто успокаиваю его и бодро отмахивает хвостом древний собачий ритм, оду собачьего удовольствия.
Мы идём.
Человек и собака.
Не сильно нужные в этом, когда-то созданым быть прекрасным мире. В мире здорово искалеченом нами, людьми.
Встречаем людей, чаще всего одних и тех же. Людей разных, но как видится мне почему-то традиционно несчастных.
Многие заговаривают с нами, чаще влекомые внутренним велением души выговориться.
Это происходит потому что человек находится подавляющее количество времени во внутреннем диалоге с самим собою.
Внутри себя.
Там, где строится и обустраивается его внутренний мир, его субъективная реальность, в которой он самоназначает себе правоту, право судить, самоприсваивает себе какой-нибудь статус, выстраивает идеальный по его мнению мир, который всякий раз трещит и рассыпается перед миром реальным.
Потому что всякий человек одинок. И ощущает подспудно, но явственно что не сильно нужен этому миру.
И потому задается вопросом не тем которым задаваться необходимо. А тем, который навязчиво стучит в голове.
" Так ли меня воспринимают, как я воспринимаю себя? "
Вопрос задается человеком снова и снова.
И всякий раз требует подтверждения извне....
А там уж куда кривая выведет.
– Ну зачем такому красивому собакену намордник?
– А он кусается разве?
– А как зовут?
– А почему Кокос?
– А он породистый?
– Вот у меня был пёс!…
– Нет, это не лабрадор, у нас были лабрадоры…
– Не-не, это конечно не ретривер, не настоящий ретривер. Я занималась этой породой.
– Он много ест?
– У меня тоже была овчарка ( ротвейлер, колли, хаски…), ну такая умная!
Прямо перед зданием магазина, недоуздок снимаю.
Кокос весело атакует сугробы, тщательно вынюхивает следы и пëсьи метки бегает по произвольным траекториям, сшибает снег головой и грудью, радуясь краткой свободе, повинуясь зову предков, сроду не знавших поводков и команды "Лежать"…
Древнейшее в истории пëсье племя, было ловким помощником, компаньоном, а часто и молчаливым собеседником человеку.
Огромное здание наполовину занято магазином, который открывается ровно в 9:00 в него возможно попасть либо через двери задние, там находится швейный цех, либо через парадный вход магазина "Чижик".
У нас есть несколько минут до открытия и пëс зная это, расписание он выучил и запомнил, наслаждается непостоянством свободы…
Дверь открывается, мы ждем ещё пару минут чтобы не бросаться в глаза директору магазина и уборщице. Они смотрят на нас с дежурной издевкой, стремясь завязать разговор о той невыносимой их душами грязи, которую мы оставляем сшагивая с ковролина в сторону двери ведущей в другую половину здания.
Видимо своим видом мы оскорбляем их стройную картинку мира, в которой места нам с псом не хватает. Не предусмотрено.
С трудом открываю заедающий замок, цилиндрическую личинку конечно сменят после того как я закончу ремонт помещения, но сейчас он заедает, позволяя разговору с уборщицей всё-таки завязаться…
– Опять вчера намусорил мне?!
– Тщательно убираю мусор за собой всегда…
– Да где? Я вчера выгребала тут столько. Чем ты убирал?
Демонстрирую ей широкий шпатель и широкую кисть для покраски.
– Разве этим убирают? Столько грязи было....
Грязи быть не могло, но спорить смысла нет. В её реальности грязи от любого наступившего на чистый пол, тонны…
Молча ожидаю продолжение претензии… Человеку необходимо выговориться. Так он получает ответ на вопрос соответствует ли его выдуманная картинка мира, миру настоящему…
– Чо ты вчера делал здесь?!
Здесь, это в коридоре между дверью парадной и дверью ведущей непосредственно в супермаркет.
– Закрашивал низ стен. Грязь долго никто не отмывал, въелась, пришлось накладывать слой краски…
– А мне оно надо, мыть стены? Чо здесь будет?
Она тычет пальцем в стекло мною открытой двери, ведущей в помещение площадью около четырёх сотен квадратных метров.
– Не знаю, – но она не дослушивает меня и перебивает.
– А у них уборщица будет?
