ГЛАВА 86. Удар в спину
Слуги со светильниками, стражи с копьями и мечами, крики, мечущийся, испуганный свет факелов…
Она никого не пыталась спросить о том, что произошло. Несмотря на своё состояние, Служительница понимала, что окружающие и сами ничего не знают.
Она обгоняла тех, кто пытался расспрашивать друг друга, как и следовало ожидать, — безуспешно.
Её узнавали, давали ей дорогу в толчее, которая всё усиливалась по мере приближения к тому месту. Крики, доносившиеся оттуда, уже утратили свою пронзительность, но там всё ещё что-то происходило.
Наконец она оказалась рядом.
Плотное кольцо стражей — их было так много, что Жрица на миг удивилась: она не думала, что их столько наберётся во всём королевском поместье. От света факелов было, кажется, светлее, чем днём.
Доносились яростные, полные отчаяния и боли крики мужчины-жиззеа; глухой рокочущий голос чужака, как показалось Жрице, пытался если не успокоить, то по крайней мере, как-то образумить его; остальные голоса звучали тише, и в большинстве из них слышалась растерянность.
Жрица расталкивала шемма, нимало не беспокоясь о том, соответствует ли подобное поведение её сану. Белые одежды служили пропуском. И вот она пробилась в первый ряд широкого кольца; шемма, оказавшиеся по бокам, отступили, ещё больше тесня друг друга.
Её взгляд метался, он, как и разум, не в силах был охватить картину в целом, но надолго задержался в центре этого круга. В центре лежала… Не может быть!
И всё-таки это была она — принцесса Ззия: в порванном платье, светлая ткань которого отяжелела от зеленовато-жёлтой крови; одно крыло было неловко вывернуто и порвано почти сверху донизу; глаза закрыты; и только бриллианты на груди принцессы казались живыми, сверкая многоцветным огнём в свете факелов.
Один из чужаков или, возможно, одна — держала голову принцессы, стоя рядом с ней на коленях.
Мертва. Она мертва. Жрица видела рваную рану и хорошо знала, что она смертельна.
Когда она осознала тот факт, что младшая принцесса Ззия, Одна из Трёх, Сидящих на Цветочном Троне, убита, то всё, происходящее вокруг, сложилось в одну осмысленную картину.
Мужчина-жиззеа, с яростью отчаяния бросающийся на чужака, — Зиф.
Он не просто убит горем, он убеждён, что чужаки убили принцессу. Вновь и вновь Зиф пытается добраться до женщины, склонившейся над принцессой, чтобы отогнать её, но мужчина-чужак не пускает его, действуя решительно и умело, он удерживает Зифа на месте, но в то же время не причиняет ему вреда, хотя это, надо сказать, довольно утомительно, учитывая, что у Зифа четыре руки, а горе удвоило его силу и ловкость.
Жрица подумала, что на месте этого чужака она бы оглушила Зифа — он явно мог бы это сделать, но не хотел. Остальные пришельцы замерли вокруг, неподвижные, но их решимость была настолько явной, что стражи лишь выставили вперёд копья, не осмеливаясь предпринять что-либо ещё, да и не зная, по-видимому, что следует делать.
Всего пришельцев было девять, все они были похожи, кроме двоих, покрытых шерстью.
Один из них — тот, что с рыжим мехом — стоял в оцеплении вместе с остальными, его зелёные глаза пылали, губы слегка приоткрывались, показывая белые клыки, лапы били опущены, как и у его гладкокожих товарищей, но в них поблёскивали длинные кривые когти; рядом с ним — женщина, одна из тех, что танцевали в воде.
В каком восторге была принцесса от их танца… Жрица хорошо видела эту девушку, её тёмно-синие глаза казались двумя сапфирами, и взгляд их был так же твёрд, а каждый мускул напряжён.
В центре круга один из пришельцев вёл выматывающую борьбу с несчастным Зифом, и схватка их была похожа на странный танец; рядом лежала принцесса, над ней склонилась чужачка и замер тот, что покрыт серым мехом с полосками, как и у рыжего, но этот ходит на четырёх ногах и не носит одежды.
Его тёмные глаза говорили о той же решимости, что и у остальных, время от времени из его рта вырывались глухие ворчащие звуки и показывались острые зубы. Зубы…
Жрица перевела взгляд на рану принцессы — такие зубы могли бы… Должно быть, это он.
Один из пришельцев, тот, что с короткой белой шерстью на голове, — что-то бормотал в крохотный передатчик, прикреплённый к вороту его одежды; та, что замерла рядом с принцессой, подняла на него взгляд и покачала головой, резко взмахнув рукой.
Жрица вспомнила о двоих огромных пришельцах, похожих на чудовищ из ночного кошмара, но несмотря на это казавшихся такими безобидными, даже по-своему милыми. Их нигде не было видно.
Да, вот тебе и милые пришельцы, которые так замечательно танцуют и поют, с таким интересом суют свои усики в каждую щель и так хотят всем добра!
Но чего они добиваются? Зачем стоят здесь, зачем одна из них всё смотрит в мёртвое лицо принцессы, словно не понимает, что произошло? Почему они не пускают к ней Зифа? Может быть, боятся, что в Ззие ещё осталась капля жизни и она сможет что-нибудь сказать перед смертью?
Они могли бы уйти, воспользовавшись суматохой. Шемма не посмели бы вступить с ними в бой, а на своём корабле чужаки в безопасности, все шемма и жиззеа на свете не смогут заставить их выйти, если они не захотят. Так зачем же они стоят тут? И что должна делать она — Жрица? И что она может сделать?
