Военно-космическая академия Земли возвышалась над городом, словно храм, посвящённый будущему. Её шпили из сплава титана и кварца тянулись ввысь, отражая в полированных поверхностях свет искусственного солнца, что круглосуточно сияло над кампусом. В академии не существовало ночи, не было ненужных перерывов, расслабления. Здесь ковалась элита Земного Флота, те, кто поведёт корабли человечества к новым мирам.
Коридоры главного учебного корпуса напоминали внутренности огромного звездолёта – ровные металлические стены, светящиеся указатели с маршрутами, отсутствие ненужного декора. Всё, что отвлекало бы от цели, здесь считалось излишеством.
Перед входом в экзаменационную аудиторию, в которой решалась их дальнейшая судьба, курсанты ждали вызова. Кто-то сидел, склонившись над планшетом, повторяя ключевые формулы, кто-то нервно постукивал пальцами по колену, кому-то повезло скрывать тревогу за ледяной невозмутимостью.
Иван сидел в стороне. Он не испытывал страха. Напротив, внутри него царило абсолютное спокойствие. Всё, что могло ему понадобиться, уже давно было загружено в его память.
Формулы, принципы работы гравитационных резонаторов, расчёты на случай выхода двигателя из строя – всё это он знал досконально. Он прикрыл глаза, позволяя сознанию сосредоточиться на теме экзамена.
– Разность временных градиентов. Сжатие пространства перед кораблём. Расширение позади. Гравитационная стабилизация…
Формулы всплывали в памяти легко, привычно, словно он повторял их каждый день.
– Гравитохронный контур, – мысленно произнёс он. – Технология, что позволяет звездолётам покорять галактику.
Этот экзамен был последним шагом к званию лейтенанта, финальной проверкой, после которой он получит своё распределение. Успешная сдача означала билет на борт корабля, а провал – немедленный вылет из программы с понижением в звании и службой в каком-нибудь вспомогательном корпусе. Он не собирался проваливаться.
Кто-то сел рядом. Иван сразу догадался, кто.
– Ждёшь своей очереди, ботан? – услышал он знакомый голос. Лиана.
Запах её парфюма, дорогого, пряного, всегда вызывал у него странную смесь раздражения и при этом какого-то необъяснимого уважения. Она была его антиподом – эмоциональная, уверенная, напористая, но при этом также безупречная в теории и практике. Её показатели на симуляторах были одними из лучших, в том числе и в условиях ведения космического боя.
– А ты чего так нервничаешь? – он приподнял бровь. – Боишься, курсант?
Лиана закатила глаза.
– Вот именно поэтому ты меня бесишь, Иван. Слишком самоуверен.
– А ты слишком заносчива.
– Нет, просто реалистка.
Он знал, что Лиана входит в число лучших выпускников. Это признавали все. И его это раздражало. Не потому, что она была талантливой, а потому, что умудрялась делать всё с лёгкостью, будто родилась с дипломом академии в руках.
Из аудитории вышел очередной курсант. Его лицо говорило само за себя. Бледный, с расширенными зрачками, он молча прошёл мимо, ссутулившись, будто только что пережил что-то ужасное.
Лиана усмехнулась.
– Ну, держись, ботан. Кажется, тебя ждёт ад.
Иван поднялся, расправляя плечи.
– Увидимся после экзамена. Если ты его сдашь.
Она проводила его взглядом, в котором читалась злорадная уверенность в том, что он выйдет таким же потрёпанным, как тот парень.
Дверь в экзаменационную аудиторию закрылась за спиной Ивана с сухим, отточенным щелчком автоматического замка, отрезая его от внешнего мира.
Он прошёл вперёд, держа осанку ровно, не позволяя себе лишних движений. Худощавый, но подтянутый, он выглядел не так, как традиционные солдаты, привыкшие к жизни в поле, но в его взгляде читалась та сосредоточенность, что свойственна людям, привыкшим разбираться в деталях и просчитывать последствия решений.
Светло-русые волосы аккуратно подстрижены по уставу, скулы отчётливо выделяются, а тёмные глаза холодны и неподвижны. Он не выглядел угрожающе, но даже его спокойствие воспринималось как внутренняя уверенность, которую не так просто сломить.
Просторный зал напоминал стерильную операционную, где будущее решалось точностью движений и чистотой логики. Здесь не было ничего лишнего: мягкий рассеянный свет, холодные металлические стены, матовые консоли с голографическими панелями. Над полированным столом в центре парили интерактивные экраны, испускавшие ровное голубоватое свечение, на котором мелькали данные о текущих экзаменах, личные файлы курсантов, аналитика их успехов и провалов.
Вдоль длинного стола сидели экзаменаторы – вершители его судьбы. Адмирал Уэллс, худощавый, с короткими поседевшими волосами, казался человеком, который мог бы спокойно командовать флотом даже в смертельном бою, не повышая голоса. Профессор Ханна Грейс – строгая женщина с холодными глазами и идеальной осанкой – известна своей жёсткостью в области космических теорий. Рядом с ней капитан Фаррелл, бывший пилот боевого флота, тот, чьи манёвры разбирались на симуляторах, как эталон мастерства.
Но курсант особенно внимательно смотрел на командора Ларсона: тот не скрывал своей неприязни. Выправка у Ларсона была образцовой, форма сидела идеально, а взгляд говорил больше, чем любые слова.
