Когда я писала первую «Книгу поколений», не на все вопросы мне удалось найти ответы. В судьбах моих близких людей оставалось много «белых пятен», но найти информацию, объясняющую поведение моих предков в те, покрытые мраком, периоды у меня не получалась. Часть документов можно было получить только в читальных залах Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска и других городов, часть – за деньги, но никто не гарантировал, что ты покупаешь не «кота в мешке». Принцип – «днем деньги, вечером стулья» некоторые архивы взяли на вооружение и торгуют информацией «вслепую». Для моей семьи и поездки по стране, и оплата за информацию представлялись малодоступными. Но если дело правое, судьба сама идет навстречу.
Предыдущая книга была посвящена моей бабушке – Жестянниковой Розе Вульфовне, которая в 1936 году была арестована за знакомство с троцкистами. Жила она в Нижнем Новгороде (тогда в Горьком), была в 1935 году секретарем парткома в Горьковском Институте Марксизма-Ленинизма. В те годы в Сормовском и Горьковском педагогических институтах, а так же в ИМЛ и других ВУЗах было разоблачено несколько ячеек («гнезд») «троцкистов». Среди них были десятки знакомых моей бабушки. Поэтому книга посвящалась не только ей, но и всем нижегородским троцкистам.
Род Жестянниковых был большим, семьи были дружными и многодетными. Большая часть братьев и сестер жила в Ленинграде (Петербурге, Петрограде). Их судьбы тесно переплетались с судьбой Розы, но в первой книге они упоминались скорее вскользь, чем с историческими подробностями. А их судьбы были не менее яркими и трагическими, чем жизнь моей бабушки.
И вдруг судьба делает мне подарок. Оказывается, в Санкт-Петербурге живет замечательный человек, мой дальний родственник, талантливый поэт, бард и сценарист Евгений Пальцев. Как потом выяснилось, его прабабушка и мой прадедушка являются родными братом и сестрой. Евгений заинтересовался историей своего рода, берущего начало от Жестянниковых, и начал писать книгу «Прогулки по генеалогическому саду». Он копает гораздо глубже меня, с далеких времен основания рода. Не буду комментировать книгу, которая еще не закончена, но жду ее с нетерпением. Евгений, ведя раскопки прошлого Ленинградских (Петербургских) родственников, вышел и на моих родных, так как нижегородская и ленинградская ветви пересекаются именно на фигуре моей бабушки.
Начиная поиски информации о ней, он нашел в интернете ссылку на мою книгу, прочел ее и написал в издательство с просьбой помочь связаться с автором. Так мы познакомились: два человека, потомки одного рода, не чуждые писательства и интересующиеся историей своего рода.
С этого момента наши поиски стали совместными. Евгений посещал Санкт-Петербургские архивы, вел поиски в интернете по тем лицам, о существовании которых я и не подозревала. И в его поисках тоже не обошлось без «случайностей». Вдруг выяснилось, что соседи, с которыми они много лет жили бок о бок, тоже оказались из рода Жетсянниковых. Поневоле поверишь, что случайностей не бывает. Евгений стал щедро делиться с нами результатами поисков.
Моя старшая дочь тоже оказалась полезной в его работе. Дело в том, что Ольге по суду удалось доказать родство с моей бабушкой Розой, а у Евгения такой возможности не было. Родство с бабушкой и юридическое образование давало ей право и возможность получать документы из архивов ФСБ на сестер и братьев Розы Вульфовны. Так что и у нас было, чем порадовать Евгения.
Однако не все было так безоблачно. Не все документы удавалось получить.
Начнем с мужа бабушки, моего дедушки Гришанина Николая Ивановича. В его судьбе было много белых пятен, которые не удалось прояснить в рамках первой книги. В молодости был он открытым троцкистом, но «ошибок» своей молодости не скрывал. Поэтому «пришить» ему было нечего. Работал он на Чернореченском химическом комбинате в Дзержинском Горьковской области инженером цеха, откуда и был арестован. По слухам «тюремного телеграфа», его застрелили во время допроса, когда он отказывался давать показания на Блюхера и Рокоссовского, с которыми служил в одной армии в гражданскую войну. Были ли они знакомы, история умалчивает, так как он был командиром артиллерийской батареи, а они – кавалеристами. Но его «крутили» на компромат против них, которым он вообще вряд ли обладал, а выдумывать отказывался.
Между тем официальный ответ его сыну (моему отцу), в послевоенные годы гласил, что Гришанин Николай Иванович был приговорен к 10 годам без права переписки. Была ли это отписка «от балды», не опираясь на документы, или документы все же были, но с другими формулировками?
Похоже, что документы были либо утеряны (что вряд ли), либо умышленно уничтожены, потому что даже в те времена убийство на допросе могло быть наказано, так как даже в конце 30-х годов для расстрела нужен был хотя бы приговор «тройки». Фальсифицировать смерть как происшедшую по естественным причинам было сложно и хлопотно, проще было уничтожить дело вместе с телом.
