1
Природа просто поражала своей красотой. Томный горячий вечер, заходящее солнце, что кроваво-оранжевыми лучами скользило по зеркальной глади реки...
Воздух чистейший!
И дремучий лес на другом берегу вначале темно-зелёной стеной стоял, потом золотился в заходящем солнце и вот стал мрачнеть и темнеть.
Пробуждалось во мне что-то первобытное, хотелось, соединиться с дикой природой, поэтому я, снимая плавки, воровато оглянулась по сторонам.
Никого.
Вокруг скалы, поросшие лишайником. Одна из них, как ледокол носом, уходила в реку, а я стояла под ней на песчаном берегу в полном одиночестве, и чужеродно смотрелась моя корзинка для пикника, как предмет цивилизации, совершенно ненужный в этот вечер.
Я отдавалась природе. Стояла совершенно нагая, распустила волосы, они упали по пояс русым полотном. И горячей лёгкий ветерок, что поднялся к вечеру, шевелил пряди.
Вдыхала полной грудью запах воды и хвои, наслаждаясь собой и миром вокруг.
Стоило проделать такой долгий путь от посёлка к этому заброшенному месту, чтобы ощутить себя новой, чистой и наполненной умиротворением.
Я вошла в тёплую, как парное молоко, воду. Дно оказалось тоже песчаным и мягким. Так приятно ступнями ощущать его лилейную нежность. Вода ласкала мои ноги, и я прикрывала глаза от удовольствия.
Боже! Спасибо, что на этой планете есть такие невероятные места!
Я же забыла, как это приятно – купаться. Мне сорок три года, я последний раз на природе была пятнадцать лет назад, всё остальное время — город, пригород, курорты с бассейнами, наполненными хлоркой, и морем, облепленным переполненными пляжами.
А здесь! Природа обнимала меня, пускала к себе в объятия, и я отдавалась ей в своей первозданной наготе. Поплыла вперёд, расталкивая чистейшую воду руками, смотрела на свои пальцы… Нырнула.
На дно встала, восхищённо опустила глаза на свою грудь. Соски от влаги и лёгкой прохлады возбудились, затвердели. И я, как в сексе, неожиданно стала получать не просто удовольствие, а настоящий экстаз.
Откинула волосы назад, посмотрела на фиолетово-оранжевое небо.
Как не хотелось думать, что придётся идти назад пять километров по лесу. Остаться бы здесь до утра… В этой воде, на этом чудесном берегу, где ветер сдул насекомых, и я просто пребывала в эйфории от происходящего.
Раздался гулкий ор.
С той самой высокой скалы прыгнул человек. Он плюхнулся в воду вдалеке от меня, напугав так сильно, что я прикрыв грудь, согнула ноги, чтобы спрятаться в воде.
Сердце забилось колоколом в груди, в виски ударила кровь. Я перепугалась, с ужасом наблюдая, как один за другим в воду падают молодые мужчины. Было их человек десять, не меньше. И можно представить мой ужас, окунувший меня в полный ступор, и посетившую жуткую мысль, что оставаться в воде с таким количеством мужчин нельзя, но и выбегать, светя голой попой, тоже никак недопустимо.
Он вынырнул недалеко от меня.
Взрослый мужчина, наверно, моего возраста. Лихо откинул волосы, мотнув головой. Тёмная шевелюра отлетела набок и встала в причудливой форме, напоминающей съехавшую на бок пилотку. У него были красивые светло-карие глаза, что очень быстро темнели, как лес на другом берегу, потому что солнце неуклонно катилось за горизонт. Борода с редкой сединой. И какие-то невероятно широкие плечи с наколками.
Он встал на дно в паре шагов, возвысившись надо мной. Дышал тяжело, улыбался влажными губами, и капли с его прямого носа капали, капали и светились хрусталём.
— А! — вырвалось у меня.
За его спиной один за другим выныривали молодые парни. Лет восемнадцати, не более. И тоже все как на подбор широкоплечие и крепкие.
«Дядька Черномор» лукаво усмехнулся, разглядывая меня, с большим интересом прокатился взглядом по лицу, шее и зажатым предплечьем грудям.
— Владимир Амосович, может нам удалиться? Мы мешаем? — хохотнул симпатичный пацан, что стоял по правую руку от мужика и ладонями гонял воду вокруг себя.
Парни дружно рассмеялись, блистая белозубыми улыбками.
— Давай, Корсаров, удаляйся, — щурил один глаз довольный Владимир, кошмар какой, Амосович. — Видите, девушка боится вас.
Ещё бы не бояться!
Танька, моя подруга, однажды мне показывала фильм, редкостная дичь, там, в общем, вот такой мужик с парнями бегал по лесу, а потом они в волков оборачивались. Я не то чтобы об этом подумала… Точнее от дикой природы можно ожидать чего угодно. А то, что эта компания совершенно дикая, было видно невооруженным взглядом. Глаза блестели, зубы скалились. И все… накаченные какие-то.
— Какая ж это девушка? Ей лет тридцать! — возмутился Корсаров.
И на том спасибо. Лет тринадцать с глаз долой.
— Для меня девушка, — расплылся в блистательной улыбке Владимир.
За моей спиной кто-то вынырнул, и я, ойкнув, оглянулась.
Смешной курносый мальчишка встал позади.
— У неё на правой ягодице наколка! — доложил он обстановку.
Весь этот беспредел сопровождался громким ржачем и моим тихим хныканьем от глубокого испуга.
Владимир с усмешкой ещё раз посмотрел на меня и стал каким-то печальным. Он оглядел свою волчью стаю и рыкнул, как и полагается вожаку:
— Так! Дубинная роща, рты закрыли! Марш отсюда. Мелкими перебежками до посёлка!
