Коннор
Десять лет назад
Сводчатый мраморный потолок отлично отражает звук. Я как-то уронил на пол ручку, и все обернулись, словно на выстрел из пистолета.
Из-за царящей здесь полной тишины работать в Музее изящных искусств трудно. Я тут самый молодой посетитель, если не считать двух светловолосых мальчишек, которых молодая женщина – явно их мать – привела сюда во время занятий в школе.
Впрочем, эти двое точно предпочли бы оказаться сейчас в любом другом месте, даже подбирать какашки за собакой и то было бы интереснее. Даже за соседской собакой.
Но мамаша полна решимости. На вид она уже готова зарычать от раздражения: разговаривать с мальчишками – все равно что с кирпичной стеной, но женщина продолжает экскурсию.
– А это портрет короля Шотландии Роберта Первого, – монотонно читает она подпись под картиной. – Он известен тем, что…Тимми!
– Что? – Тимми не отрывает глаз от телефона. Я-то вижу экран, в отличие от его матери, и мне очевидно, что те красоты искусства, которые Тимми сейчас рассматривает, могут заинтересовать разве что пластического хирурга. Гормоны уже щекочут его чресла. – Мам, ну пойдем уже. Я могу просто погуглить все, что нужно для домашнего задания.
– Правда, мам, – хнычет его младший брат, которому еще не интересны девочки, но искусство уже надоело. – Ты обещала, что через два часа мы пойдем в «Макдоналдс», а уже прошло часов пять!
Этого быть не может, разве что они пришли в восемь утра, в чем я сильно сомневаюсь. Но мать уже почти готова поддаться на уговоры, и я решаю вмешаться, сам не знаю почему. Подвинувшись ближе, я прислоняюсь к бронзовому поручню, отделяющему посетителей от экспонатов, и прочищаю горло.
– Вообще-то ваша мама права: тут страшно интересно.
Мелкие смотрят на меня, как будто я сумасшедший, их мать бросает внимательный взгляд в мою сторону: я вроде пытаюсь ей помочь, но она меня не знает, и инстинкты мамы-медведицы заставляют ее насторожиться.
Но ей нечего меня бояться.
– Я серьезно. Посмотрите только на этого Роберта. Правда, его обычно звали Роберт Брюс. Забудьте про Храброе сердце, этот парень был крут, как яй… я хочу сказать, он был настоящий вождь и воин. Он дрался на мечах, выигрывал сражения против превосходящих сил противника и вообще стал королем всего на свете. Не знаю, как вам, а мне кажется, что это очень круто.
– Правда? – Тимми немного опускает телефон, и я киваю в ответ.
– Про него есть одна легенда. Больше десяти лет он боролся за свою корону и за независимость Шотландии, и наконец в битве при Баннокберне у него появился шанс окончательно избавиться от английской угрозы. У вражеской армии был численный перевес, но Роберт все равно повел своих воинов в бой. Во время битвы он остался один, его латы были разбиты, щит потерян. Его войско уже готово было бежать. У него остался только боевой топор. Внезапно английский рыцарь в полной броне поскакал прямо на Роберта, нацелив копье в его сердце. А теперь представьте себе, стоите вы в полном изнеможении, руки-ноги дрожат после чертовски тяжелого боя, и тут на вас прет что-то вроде средневекового аналога Железного человека на танке.
– Я б, наверное, обосрался, – говорит один из мальчишек. Я смеюсь в ответ:
– Я тоже. Но Роберт не отступил, он увернулся от удара и свалил английского рыцаря с коня. Здесь как раз нарисован этот момент. После такого подвига его войска опомнились, отбросили англичан и выиграли битву.
Мелкие слушают, затаив дыхание, а мамаша беззвучно произносит «спасибо». Я киваю ей и пожимаю плечами, обращаясь к мальчишкам:
– Это, конечно, не «Наруто», но мне кажется, даже круче, потому что этот парень был настоящий.
Я направляюсь прочь, но через пару шагов мамаша догоняет меня:
– Спасибо вам.
– Рад быть полезным, – шепотом отвечаю я, глядя на мальчишек, которые с интересом читают табличку под следующей картиной. – Я бы на вашем месте посоветовал Тимми поискать нужную информацию в телефоне, чтобы он поделился с вами и братом. У него голова и пальцы будут заняты, а вы меньше устанете.
Мамаша смотрит на меня восторженными глазами и спрашивает, не проведу ли я «личную экскурсию», но замужние дамы меня не интересуют. Моя цель – женщина в углу, которая наблюдает за этой сценкой, не забывая приглядывать за посетителями и экспонатами.
– Не могли бы вы помочь мне хоть немного, ну хоть десять минут? – настаивает мама мальчишек.
У меня нет лишних десяти минут, но я все же соглашаюсь и рассказываю им еще про две картины, включая ту, ради которой они пришли в музей. Наконец мамаша с явным сожалением заявляет, что им пора идти. Уходя, она оборачивается, еще раз беззвучно выговаривает «спасибо», а я киваю и небрежно пожимаю плечами, как будто это был пустяк.
На самом деле это не пустяк. Для меня, так сказать, открылась нужная дверь. Я и сам не смог бы спланировать все лучше. Чувствуя чье-то присутствие за спиной, я оборачиваюсь и обнаруживаю ту самую женщину, которая стояла в углу. Она улыбается:
