Часть первая. Послание в бутылке
I
В скромном провинциальном городке Вольный, что раскинулся на скалистых склонах восточного берега Миуса, не было никаких достопримечательностей. Даже у самых маленьких и обречённо периферийных населённых пунктов есть такие места, которыми гордятся местные жители и в обязательном порядке тянут в них гостей или случайных приезжих. Посмотрите, эта церковь была построена меценатом таким-то аж в семнадцатом веке, а в этом доме когда-то жил знаменитый русский писатель такой-то, на этой улице родился советский космонавт, на этой режиссёр, а здесь произошло вошедшее в историю сражение. Гид гордо распрямляет плечи, экскурсанты ошалело аплодируют…. В Вольном же само отсутствие серьёзных достопримечательностей и было его главной достопримечательностью.
Правда, жизнь обычных людей при данном имеющемся недостатке здесь протекала не менее комфортно, чем в других, более известных и популярных городах. Возможно, потому, что ничего великого в Вольном никогда не рождалось, не жило и не происходило, все прошлые правители как всесоюзного, так и местного уровня уделяли огромное значение наличествованию в городе несметного числа предприятий и подведомственных им всяческих объектов социально-культурного и бытового значения. Ну, где ещё можно было встретить и пересчитать в определении на душу населения столько дворцов культуры и клубов, спортивных и детских комнат, профессиональных училищ и детсадов, домов быта и ресторанов, магазинов, столовых и кафе, чинно разбросанных по земельным наделам заводов, шахт, фабрик, производственных участков и цехов, и на площадях, прилегающих к многочисленным административным зданиям?
Именно поэтому рабочий город Вольный был славен своими традициями, зарождавшимися в каждом отдельном районе, на каждой отдельной улице или в квартале, на пляжной или досуговой территории, в клубе, физкультурной секции или в школе. У школы номер семь, живописно заасфальтированной в тихом районе среди садов и аккуратно выстроенных рабочих бараков с железобетонными узорчатыми заборчиками, была традиция выпускные вечера устраивать не в актовом зале, как это принято в других учебных заведениях, а на природе. Выпускные классы выезжали автобусами к извилистому берегу речки, на ослепительно яркой цветочной поляне устанавливали скамейки и столы, и здесь проводили свой последний школьный урок. А уже утром символически переходили мост из детства во взрослую жизнь, ступая навстречу восходящему солнцу и встречая рассвет перед дальней дорогой в неизвестную, полную сладких надежд и головокружительных тревог, взрослую жизнь.
26 июня 1978 года, когда страна, а вместе с ней и весь мир, ещё не отошли от бессонной ночи после драматического финала чемпионата мира по футболу, десятый «А» класс праздновал выпускной согласно установившейся традиции. Как обычно, сначала был вечер – посиделки в тени широких дубов с учителями, родителями и ветеранами войны и труда, которые с должным почтением и личным удовольствием вручали выпускникам аттестаты зрелости и рассказывали о своих жизненных подвигах. А потом – ночь – это когда учителя, родители и ветераны разъехались и оставшиеся одноклассники, косо поглядывая на грустно сидящую у костра классную руководительницу Инну Владимировну, начали украдкой доставать из кустов заранее привезённые и припрятанные бутылки с шампанским вином марки «Советское». Как правило, полусладкое или сухое – самые часто встречающиеся разновидности сего запрещённого к употреблению до достижения восемнадцати лет пьянящего напитка.
– Ну, что, пацаны, Алиску зовём или без неё? – спросил Мишка Горский, русоволосый широкоплечий приземистый парень с широким лбом, пересечённым глубокой горизонтальной морщиной.
– Как Костик скажет, – ответил долговязый чёрноглазый брюнет Олег Астров, аккуратно разливая вино в три одноразовых бумажных стаканчика из-под мороженого. – Мне всё равно, я на всякий случай пять стаканов у мамки выпросил, можем ещё и Наташку Рогову позвать.
– Не надо Наташку, ну её, будет балабонить, мозг и без неё трещит, – отозвался Костик немного сутулый длинноволосый шатен с большими тонкими губами. Старосту класса Рогову он недолюбливал за чересчур болтливый длинный язык, который он называл «блинным».
– Меньше свой футбол по ночам надо смотреть, и башка будет в порядке, – недовольно буркнул Олег, питавший чувства уважения к мелкому классному начальству.
– Ты чего? Это же финал чемпионата мира! – махнул рукой Костик. – Один раз в четыре года проводится! Прошлый чемпионат я не смотрел, не соображал ещё. А следующий будет в восемьдесят втором году, представляете? Это нам уже будет по двадцать одному году. Кто-то на пятый курс перейдёт, кто-то в армии отслужит… Уже старые будем.
– И что? Один раз в четыре года… Ну, посмотрел ты, выиграли твои фашисты, доволен? – спросил Олег, вытирая рукавом белой рубашки пот со лба – погода стояла душная.
– Почему фашисты, Олег? Они футболисты, они просто спортсмены и не отвечают за тех людей, которые пришли в Аргентине к власти, – размахивая руками, возмутился Костик. В этот момент Олег сунул ему в правую кисть стакан с ароматным вином и съязвил:
