Орбитальный лифт оторвался от Земли и стал медленно подниматься в космос. Двери кабины открылись уже внутри космической станции «Рассвет». Двух пилотов-испытателей никто не встретил, всё вокруг заглушал гул магнитных подошв и грандиозной стройки. То там, то здесь кто-то что-то варил, а роботы-погрузчики перетаскивали громоздкие контейнеры.
Эфремову и Чистякову пришлось самим добираться до вагонетки. Они надели скафандры, воздух на станции был далеко не везде, и часть магнитных рельсов пролегала по ещё не достроенным туннелям комплекса, а в некоторых местах буквально за иллюминаторами.
– Накричимся всласть, Иван Сергеевич, – улыбнулся молодой пилот Виктор, пристёгивая себя ремнями к сиденью вагонетки. Она была открытой, о закрытой кабине никто не подумал или решил, что без неё путешественники не увидят местных красот.
– Главное голос не сорви, – буркнул всегда более серьёзный и рассудительный командир экипажа Эфремов.
– За мои связки не переживайте, – кричал Чистяков, забыв, что они в скафандрах. Иван уменьшил входящую громкость, чтобы не оглохнуть. – Два года в церковном хоре, ещё два в оперном театре.
«Как тебя только занесло сюда на мою шею? – закрыл глаза Эфремов. – Наберут по…»
Но подремать не удалось. Вагонетка повернула в сторону дока и вскоре резко замерла у самого шлюза их корабля. Орбитальная станция была небольшой. Виктор даже не успел толком осмотреть мелькавшие на фоне серых стен людей и родную Землю в дырах станции. С орбиты она выглядела завораживающе красиво.
– Это наш? – поинтересовался Виктор. Вопрос Ивану показался излишним, других кораблей ведь нет, и он просто промолчал. – Я заучил всё о ионных двигателях, Иван Сергеевич.
– Рад за тебя, – себе под нос пробормотал Эфремов, в то время как Виктор совершенно не собирался останавливаться, продолжая болтать. Иван любил тишину. В космосе нет звуков, но походу Чистяков решил добавить своё многословие в эту идиллию пустоты.
– Но в «Зевсе» какая-то другая установка. Всё засекречено! Жутко интересно, правда, Иван Сергеевич?
– Его уже отправляли к Сатурну и назад на автоматике, проблем быть не должно. Идём! – скомандовал Эфремов. – Мы отстаём от графика.
Они прошли через шлюз и оказались внутри.
– Включи проверку систем, я доложу на Землю, что мы на месте.
– Так точно, – отсалютовал Виктор и убежал выполнять поручение. Скафандры они не снимали, сначала должна пройти проверка.
Эфремов зашёл в командную рубку и сел в кресло пилота. Провод с панели подключил прямо к костюму.
– Говорит старший пилот Зевса. Экипаж на борту. Как слышите, Земля? Экипаж на борту, запущена проверка систем.
– Слышим вас хорошо, Зевс. Идёшь не по графику, Иван Сергеевич.
– Часть экипажа подвержена неторопливости, избытку эмоций и словоблудию, Алексей Никифорович. Наверстаем.
– Принял, доложите после проверки.
– Так точно.
– Конец связи.
Проверка заняла около часа. Чистяков носился от одной панели к другой с неким задорным оптимизмом. Нужно отдать ему должное – своё дело он знал, несмотря на крайне отталкивающий характер и манеру поведения. Иван облегчённо выдохнул, хотя бы не нужно всё за вторым пилотом перепроверять. Одной проблемой меньше. Их и так будет много. Особенно после того, как с руководства сняли тонну писанины и бесчисленного количества тестов. Всем хотелось летать, а не бездумно смотреть, как стендовый двигатель тарахтит по тысячи часов к ряду в тёмном и чистом исследовательском комплексе.
– Всё штатно, Иван Сергеевич.
– Молодец, хвалю! – Эфремов подключил провод связи. – Земля, это Зевс. Проверка окончена. Начинаем подготовку по выходу к точке Лагранжа.
– Вас понял, Зевс. Получили данные с датчиков, проблем не наблюдаем.
Чистяков начал процедуру отстыковки: от корабля отходили крепления-держатели, отстегнулся соединяющий модуль, с паром отпали топливные шланги.
– Включаю маневровые двигатели, – оповестил старшего пилота Виктор.
Эфремов взял управление на себя. Как бы он не доверял Чистякову, но отстыковка это тот момент, когда можно всё запороть. Очень не хотелось Ивану в свой юбилейный испытательный полёт так подставляться. А то ещё на Земле подумают, что ветеран утомился и отправят в заслуженный отпуск в санаторий или ещё куда. Там дотошные врачи найдут чего подозрительное и совсем снимут. С возрастом Эфремов относился к людям в белых халатах всё более враждебно и не сдержанно. Они могли оставить его без полётов.
Пространные размышления не помешали Ивану вывести корабль из дока и развернуть в сторону точки Лагранжа L2. Тут он уже мог выдохнуть и расслабится, передавая рулёжку Чистякову. У того горели глаза, точно у кота в ночи. Ещё миг и набросился бы, отобрав управление, чтобы полететь самому.
– Датчики? – поинтересовался Эфремов.
– В норме, – ответил Виктор, пробежав взглядом по панели навигации.
– Земля, говорит Зевс. Вышли на курс. Следующие окно связи – точка L2.
– Принято, Зевс. Доброго пути.
Виктор запустил основной двигатель. Корабль слегка дёрнулся и побежал бодрее сквозь непроглядную ночь космоса. В точке Лагранжа у них будет ещё одна проверка, а также перенастройка силовой установки для длинного перехода до Сатурна. Со слов НИИ «Космос» они всё многократно проверили, осечек быть не должно. Если что просили сообщить перед скачком. После могло быть поздно, как шутили на Земле.
