август 2003 года
- Ну приспичило же твоей бабке родиться именно в тот день,
когда «Зенит» играет! – брезгливо скривился Алексей.
Он развалился на тахте - в одних трусах, с банкой пива – и
смотрел по телевизору обзор спортивных новостей, предоставив жене возможность
самой убирать со стола и мыть посуду после ужина.
- Ты слышала, что я сказал?
- Да, слышала, - в дверях появилась Марина, вытирая мокрые
руки о замызганный ситцевый фартук. – Я думаю, если бы она знала, что так
получится, выбрала бы для своего появления на свет другой день.
- Ха-ха! – скептически отозвался Алексей. – Я думаю, она
как раз знала.
Бросив пустую банку на ковер, он принялся щелкать пультом,
бесцельно переключая каналы телевизора, а другой рукой почесывая свою буйно
волосатую грудь, словно рассчитывал найти в зарослях какие-нибудь сокровища.
- Ты еще здесь? – приподнявшись на локте, Алексей с
удивлением посмотрел на Марину, которая все так же стояла в дверях, словно
ожидая чего-то. Может, приказаний: «Чего изволите, господин?» – Принеси еще
пива!
«Пожалуйста», - мысленно то ли добавила за него, то ли
ответила ему Марина и поплелась в кухню, привычно недоумевая, почему, в конце
концов, она беспрекословно подчиняется этому волосатому вонючему хаму и
позволяет собой помыкать.
Ладно бы он еще ее бил или что-нибудь в этом роде. Так
нет, все происходило с ее молчаливого согласия, будто так и надо. Она даже и не
пробовала ни разу возмущаться или протестовать.
И ладно была бы еще Марина Бессонова мазохисткой,
получающей от подобного обращения удовольствие. Так нет, в душе всякий раз
сжималась в комочек и горько плакала. Впрочем, плакала она и на самом деле, но
чтобы муж ни в коем случае не заметил – женских слез он просто-напросто не
выносил.
Крепко закусив губу, Марина заглянула в холодильник и
оцепенела: пива не было.
Господи, что делать-то? Ведь она была уверена, абсолютно
уверена, что в холодильнике не меньше трех банок, поэтому и не купила, уж
больно тяжелые сумки пришлось нести. И делать крюк специально за любимым
Лешкиным «Будвайзером» просто не было сил. Тем более после двенадцати часов на
ногах.
Марина работала дамским мастером в самой рядовой дешевой
парикмахерской. День через день. Вонь средств для «химии» и укладки, надсадный
рев фенов, клацанье ножниц, тупая болтовня коллег и клиенток. Крохотные чаевые
– в лучшем случае. Работу свою Марина ненавидела. А впереди – еще одна смена:
поход по магазинам, ужин, стирка, уборка, ублажение в постели господина
Бессонова с его бесконечными насмешками и придирками…
Наверно, Лешка уговорил все пиво днем, обреченно подумала
Марина. Супруг работал охранником в банке – сутки через трое, и сегодня у него
как раз был очередной выходной. Вот сейчас она вернется в комнату и скажет
виновато: «Леш, пива нет больше». Лешка заорет, в красках разъяснит ей, какая
она идиотка, в результате придется одеваться и идти за пивом.
Мелькнула вдруг мысль: а может, наконец, взбунтоваться?
Сказать: иди сам?
Марина испуганно обернулась, словно Алексей мог услышать
эту крамолу. Вздохнув глубоко, хотела уже закрыть холодильник и отправиться на
эшафот, но с облегчением заметила притаившуюся за пакетом кефира банку.
- А подольше не могла? – свирепо поинтересовался Алексей.
– Тебя только за смертью посылать, – он озабоченно ощупал свое главное
богатство, словно боялся, что оно могло вдруг нечаянно исчезнуть или
уменьшиться в размерах. – Так вот, я говорю, что если бы не твоя дурацкая бабка
с ее юбилеем, лежал бы я себе в субботу перед ящиком и смотрел бы себе футбол,
пивко попивая. А вместо этого придется тащиться за тридевять земель и целый
вечер дохнуть с тоски. Может, ты одна съездишь, а?
- Лешенька, ну мы же договорились, - чтобы не заплакать,
Марина впилась ногтями в ладони. – Я бы съездила одна, но ведь это же юбилей,
бабушка пригласила всех. А футбол можно посмотреть и там.
- Совсем дура, да? – Алексей так и подскочил, отшвырнув
пульт. – Ты думаешь, твои идиотские родственники дадут посмотреть? Если бы твоя
бабка не была такая богатая и такая старая, фиг бы я куда поехал.
«Да и фиг бы на тебе женился», - по привычке мысленно
закончила вместо него Марина.
Мысль об изрядном состоянии престарелой родственницы
Алексея слегка успокоила или хотя бы примирила с действительностью. Продолжая
почесывать свое выпирающее бугром сокровище, он снова развалился на тахте.
- Твои родственники – идиоты! – глубокомысленно заключил
он, уже гораздо более мирным тоном. – Все. Если я с тобой разведусь и женюсь
снова, то исключительно на сироте. Как ты думаешь?
Чтобы увидеть реакцию Марины, которая робко присела на
краешек кресла, словно пришедшая по объявлению горничная, ему снова пришлось
приподняться на локте. Сдерживаясь из последних сил, Марина натянула резиновую
улыбку: мол, оценила твою шутку, очень даже ничего.
- Бабка твоя – просто старая жаба! – продолжал развивать
мысль Алексей. – А уж эти все твои дядьки-тетьки, кузины-кузены – и вовсе цирк
уродов. Про тещеньку с тестюшкой подавно молчу.
«Вот и молчи. Я твою мамашу, крысу жирную, и
сестричку-истеричку тоже ненавижу!»
