Генерал Анфилов покрутил диск с цифрами на сейфе, набирая нужное число, повернул ключ в замке и распахнул тяжелую стальную дверь. В темном чреве массивного шкафа лежали на полках папки разного цвета с бумагами. Он взял тонкую красную, тщательно запер сейф, развязал тесемочки и выложил на письменный стол десятка два листков с разведывательной информацией.
Он отделил сведения за прошлый месяц от новых данных, разложил на столе, как игральные карты, и стал сравнивать. Машинописный текст почти всей свежей, апрельской информации был замаран красным карандашом – жирно подчеркнутые строчки, галочки, вопросительные знаки, сделанные им самим, тогда как старые, мартовские сведения, как и более ранние, не вызывали у него никаких сомнений ни прежде, ни теперь. Проверка подтвердила их полную достоверность.
Перебирая листки, уже неоднократно читанные, Анфилов снова подумал: «Так что же все-таки это означает? Что там произошло?»
Это была информация о гитлеровской армии, пересылаемая по радио одной из его разведывательных групп, временно обосновавшейся в Швейцарии. Анфилов придавал ей особое значение. Он перебросил часть своих людей туда для того, чтобы обеспечить им большую безопасность. Разведчики, действующие в самой Германии и некоторых оккупированных странах, работали в очень трудных и опасных условиях, под постоянным давлением гиммлеровских репрессивных служб. Перевод же нескольких людей в соседнюю с Германией страну в какой-то мере гарантировал их неуязвимость и успешную деятельность. Это оправдало себя: от группы непрерывно поступали важные сведения о вермахте, получаемые от источников в рейхе. Донесения представляли для советского командования значительную ценность.
Швейцарская группа вышла на эти источники почти четыре месяца тому назад, в январе сорок третьего года. Фортуна, несомненно, улыбнулась одному старому сотруднику Анфилова, когда тому удалось установить деловой контакт с Хосе – офицером секретной службы, который и связал наших людей с законспирированными антифашистами в Германии. Правда, связал не напрямую: информация поступала сперва какому-то человеку, пожелавшему остаться в тени, некоему господину ИКС, а затем через Хосе передавалась нашему связному.
Анфилов знал, что оппозиционная фюреру часть военной элиты всегда предпочитала иметь дело с западными державами, а отнюдь не с Советским Союзом. Однако полное бездействие в Европе англичан и американцев, с одной стороны, и недавний сокрушительный разгром вермахта на Волге, с другой стороны, очевидно, сильно повлияли на умонастроение тайной антинацистской группы в Берлине. Впрочем, ее представитель в Швейцарии господин ИКС сам ответил довольно ясно о причинах, побудивших его к сотрудничеству. Через своего посредника Хосе господин ИКС сообщил, что он и его друзья в Германии видят пока единственную силу в мире, которая способна сокрушить гитлеровский рейх, – Красную Армию: она доказала это своей героической борьбой на фронте. Поэтому его единомышленники готовы помогать командованию Красной Армии.
Анфилову предстояло принять сегодня важное решение. В сущности, он уже принял его. Оставалось доложить начальнику о продуманном плане операции и получить согласие. И теперь, сидя за столом в кабинете, он в последний раз проверял себя.
Позвонил дежурный офицер и сообщил Анфилову, что генерал-полковник Самохин только что прибыл и ждет его.
Собрав со стола бумаги и уложив в кожаную папку, Анфилов взглянул на ручные часы. «Без пяти десять. Пунктуален, как всегда», – подумал он о Самохине.
Миновав комнату дежурного и двойные двери, обитые кожей, Анфилов вошел в просторный кабинет начальника. Генерал-полковник Самохин разговаривал по телефону. Он, молча кивнув, указал глазами на кресло у стола.
Выглядел Самохин неважно. Бледное, с тонкими чертами лицо было сероватым, под глазами набухли мешки. И во всей его сухой, костистой фигуре и в голосе чувствовалась усталость.
Анфилов раскрыл свою папку с отобранными для доклада листочками с информацией.
Константин Иванович, продолжая телефонный разговор, поглядывал то на листочки, где машинописный текст был исчеркан красным карандашом, то на сосредоточенное лицо Анфилова, но к бумагам не прикасался. Он не любил заниматься сразу двумя делами. Зато, взявшись за что-то, изучал вопрос с присущей ему дотошностью со всех сторон.
Самохин ценил этого опытного помощника. Анфилов прекрасно знал свое дело, был хорошим аналитиком, обладал исключительной профессиональной памятью. С тех пор как Самохин назначил его руководителем ведущего участка, работа здесь заметно улучшилась: разведывательные группы активизировали деятельность, поступающая от них информация отличалась достоверностью, грамотным освещением военных вопросов. В анализе и отборе сведений чувствовалась уверенная рука специалиста.
Начальник нажал кнопку звонка. На пороге кабинета появился дежурный лейтенант.
– Я занят, – произнес Самохин. – Никого не впускайте. По всем вопросам – к заму.
– Слушаюсь, товарищ генерал-полковник! – Офицер исчез, притворив двойные двери.
