Зачем читать книги? 10 доводов в пользу чтения в цифровую эпоху
Есть ли смысл читать книги в эпоху цифровых медиа? Зачем изнурять себя длинными романами, если можно посмотреть сериал, посерфить в интернете или убить время каким-нибудь другим приятным способом? Так ли уж нужно изучать большие научные труды, если любую информацию можно найти в два клика? Смогут ли цифровые носители вытеснить бумажные книги? Есть ли разница между чтением вслух, самостоятельным чтением про себя и прослушиванием аудиокниг? Чем грозит человеку отсутствие навыков беглого чтения? Как сочетать новые технологии с классическим чтением?
На эти и многие другие вопросы отвечает Миха Ковач – словенский исследователь чтения, профессор, редактор и автор книг. Основываясь на научных данных, он приводит десять доводов в пользу развития навыков чтения и приходит к выводу, что только чтение позволяет развить способность к самостоятельному критическому мышлению и независимой инновационной деятельности.
Книга издана в 2024 году.
Читать Зачем читать книги? 10 доводов в пользу чтения в цифровую эпоху онлайн беплатно
Перевела со словенского Жанна Перковская по изданию:
Miha Kovač. Berem, da se poberem: 10 razlogov za branje knjig v digitalnih časih. – Mladinska knjiga, 2020.
Фото: Shutterstock, кроме страниц: 8, 24, 62 (Matej Perko, Knjižnica pod krošnjami); 76 (Gaja Naja Rojec, Knjižnica pod krošnjami); 19, 20, 25 (в центре), 68, 95 (вверху), 66, 100, 134 (личный архив Михи Ковача); 30, 110 (архив издательства Mladinska knjiga); 36, 140 (Marko Alpner); 89 (Adriaan van der Weel); 94 (Urška Kaloper); 95 (внизу; Petra Jerič Škrbec); 81 (Alenka Krek).
BEREM, DA SE POBEREM
Copyright © Mladinska knjiga Založba, d. d., Ljubljana, 2020
© Перевод, издание на русском языке. ООО «Попурри», 2024
Ирене, с которой мы вместе прошли столько путей и дорог, какими бы они ни были, – с благодарностью
Мир стоит на голове, а книги – в гараже
Всю жизнь меня окружают книги. Мои родители – неутомимые читатели, а мама к тому же книги пишет и переводит. Моя спутница жизни тоже читательница, автор и редактор. Книги читали и писали все женщины, которых я когда-либо любил. И что еще немаловажно: моя дочь тоже читает и пишет. Книги не только предопределили мою профессию, они являются неотъемлемой частью моей жизни: они оставались со мной, невзирая на карьерные перипетии, разводы и переезды. Признаюсь: я к ним пристрастен, я их просто люблю. Но, как и всякую любовь, мою преданность книгам можно было бы назвать слепой: подобно многим другим читателям, я не задавался вопросом, почему люблю читать и как это сказывается на мне и моих близких.
И вдруг, в один весенний день, я наконец был вынужден окончательно признать: наши практики – то, как мы читаем, слушаем, смотрим, общаемся и вообще имеем дело с медиа, – полностью изменились.
Тогда, гуляя по старинному центру Любляны, мы с дочкой зашли выпить кофе, и она, беседуя со мной, то и дело отправляла кому-то сообщения. При этом, не прерывая беседы со мной и держа телефон чуть ниже столешницы, набирала текст, почти не глядя на экран. Пожалуй, это у нас семейная черта – порой мы склонны отвлечься от разговора; это случается и со старшими членами семьи, причем даже в отсутствие технических средств. Новым явлением тут была способность моей дочери вводить текст, не глядя на экран. Ее пальцы выплясывали на клавиатуре, будто зная наверняка, где расположена какая буква; телефон словно стал частью ее организма, своего рода коммуникационным протезом, с помощью которого письменное общение давалось ей с той же легкостью, с какой я, чихнув, утираю нос.
Хотя я и сам регулярно прибегаю к электронной коммуникации, мне такой ловкости достичь не удалось – скорее всего, еще и потому, что моя медийная социализация была иной. В далеком 1984 году, заканчивая учебу на философском факультете, я отпечатал свой диплом на пишущей машинке, что в сравнении с набором текста на компьютере было тяжелым физическим трудом. Затем отправился на армейскую службу в Воеводину и оттуда поддерживал связь с домом так же, как и десятки поколений моих предшественников: простой ручкой писал своим близким письма, а по средам, во второй половине дня (отправляясь в увольнительную), отстаивал очередь на почте в городке Панчево, чтобы со старого доброго проводного телефона позвонить домой. Скверное послевкусие от псевдонародной музыки, лившейся из десятков магнитофонов и казарменных рупоров, я заглушал, слушая на своем портативном кассетнике группы Pankrti[1] и «Дэд Кэннэдиз» и сбегая иной раз в местную киношку, где порой показывали потрясающие фильмы. Я регулярно читал сербские газеты и журналы, потому и ныне кириллица[2] мне не чужда. Конечно же, читал я и книги, ведь без интернета, смартфонов и Netflix это была самая доступная форма проведения досуга. Мне их регулярно присылали из дома, временами я заходил в местный книжный магазин или в субботний денек ускользал в самоволку в Белград.
Классический телефон – один из многочисленных предшественников смартфона.
С продукцией сербских и хорватских издателей я ознакомился задолго до того, как попал в Югославскую Народную Армию – еще школьниками мы с друзьями предпринимали театральные (книжные, концертные, тусовочные) эскапады в Белград и Загреб. Там можно было купить книги, которых не было в Любляне – книжные магазины были обширнее и богаче, чем у нас. Деньги на поездки в Лондон, Париж и Берлин в ту пору наскребались с трудом – даже самые скромные вылазки на европейский запад были для югославов сущим разорением. Но всякий раз, вырываясь туда, я возвращался с рюкзаком, набитым книгами.
Той Югославии, воеводинские равнины которой я пропахал по-пластунски, давно уже нет. Почта, пишущая машинка, кассетник, фотоаппарат, телевизор, кино, книжные лавки, библиотеки, книги, газеты, навигаторы и доступ ко всем книжным и прочим магазинам мира – все это совместилось в одном устройстве, надежно покоящемся в моем кармане; его универсальность и почти колдовской функционал не дают ни малейшего повода удивляться тому, что более юные поколения, фигурально выражаясь, срослись со смартфонами физически.
Смартфон вместил в себя почти все средства связи ХХ века.
