Разгар лета: сенозарник месяц
Северо-Восточный край, деревня Умира
– Ушла?! – ошеломленно повторил Рэй. Короткое лошадиное ржание каскадом прокатилось по деннику. – Как ушла? – глупо переспросил он.
– Пешком ушла! – дернув плечами, ответил ее златокудрый, мощногрудый коллега Арсений Ижеславович. – А ей че? Перед кем объясняться-то? – нарочито ответил он, де, уж не перед тобой, геройский! – Вот собрала поклажу и отправилась прочь, ага.
Говорил кудрявый с деланным безразличием, да было видно, что тот весьма огорчен внезапным поступком подруги.
Вечер был пасмурным, с моросью. По душе героя тоже пробежал холодок. Рэй, как и всегда в это время явившийся на занятия с милой сердцу наставницей по клинковому бою, стоял растерянности.
Настя ушла из Умиры!
– Так оно и есть. Сегодня утром ушла. Тебе-то, значит, не сказала? Ну, оно и понятно.
– Что понятно? – спросил Рэй, опять усомнившись в словах кучерявого красавца, ведь тот тоже, ох, как неровно дышал к девушке.
Что могло случиться, чтобы Настя вот так сорвалась? «Может, я вчера слишком надавил? – всё еще с теплотой вспоминая, чем завершилось занятие, раздумывал он. – Нет, не такой она человек. Палкой бы огрела запросто, но вот так исчезнуть». Нехорошие закрались подозрения, так что Рэй продолжил допрос.
Арсений отвечал сухо, старательно таращась в сторону: смотреть на геройского не хотелось. Он, Сеня, не дурак, сразу смикитил, в каких окаянных вещах вздумал его уличить этот Тасьин захаживатель. Скажите, какой шпик выискался! Мы его тут сто лет не ждали, героя ентого, а гляди, луны не прошло, он уж как свой обжился в нашей Умире. Жердяя он, изволите ли видеть, победил на пару Ярославом. Подумаешь, большая заслуга! Небось, жердяй на ночь Купалы бы и сам деру дал из деревни. «Да и не больно-то этот жердяй тут мешался», – мстительно раздумывал Сеня, исподтишка приглядываясь герою. Глаза у того напряженные, внимательные, прям насквозь глядят. Руки жилистые, не руки, а прутья железные, борода вон короткая, но ухоженная, будто и не крестьянин, а купчина какой! И, конечно, работает не руками, как честный муж, а у писаря Левши знатока всех самогонок каракули водит. Не подозрительно ли? Изучал тут вместе с Тасей «боевые искусства»! Якобы. Знаем мы эти ваши «искусства», господин герой! Поди, к кособокой, колченогой девке за наукой бы не пришел. А Таисья понятно, баба пригожая, сильная. А красивая! То-то и шастал тут изучатель.
– Чего задумался, Арсений? Я вопрос задал.
– Да одна ушла! – ответил Сеня надоедливому герою. – Ну, мож, потом и собиралась с кем-то встретиться, но ушла в одиночку. …Писем? Я почему знаю? Не видал. …Да нет, никто к нам не заходил, ни с кем она не разговаривала, только ты и шастал тут, да еще копьеносец этот с Хвостиком.
Прозвище «Хвостик» было изобретено Сеней для Тихомира, который неизменно и молчаливо следовал за своим патроном Ярославом.
– Я, кстати, подумывал, что она с тобою отправилась, – каким-то снисходительным тоном прибавил конюх. – Но, видно, и не до тебя ей оказалось.
– Она там жила? – указал Рэй на веревочную лестницу, которая вела на мансарду пристроя и уж направился к ней.
Но Сенька шариться не пустил! Его крепкая рука легла на плечо героя.
– А шариться не пущу, там хозяйское! И Тасьино, ага. Ишь, чего!
И пусть сложение конюха было ощутимо тяжелее, герой поглядел ему в глаза так цепко, что Сенька неволей отвел взгляд. Рэй задумчиво рассмотрел свою покрытую мозолями ладонь, сжал ее в твердый, как камень, кулак и проговорил тихо и задумчиво:
– Ты ведь хорошо знаешь, кто такая Настя. Она герой. И у нее много друзей среди героев. Так вот, могу по-хорошему осмотреть ее жилище, а ты приглядишь, чтобы ничего не пропало. А могу решить, что это ты что-то с ней сделал, а теперь пытаешься это скрыть. Как поступим?
Сеня напряг губы, смолчал. Не дожидаясь выраженного согласия, Рэй ухватил веревочную лестницу и поднялся в мансарду. Сеня и без того был расстроен, что Таська взяла и уехала, ничего не сказав, так что мысленно махнул на героя рукой – не полезет же бабью одежку воровать.
Наверху, за ширмой располагалась два на два комнатенка. Стены обиты тонким войлоком для тепла, низкая кровать с подстилом из соломы аккуратно заправлена, осенне-зимняя верхняя одежда на стене, бытовые вещи все выставлены по прямым линиям. Оказалось, что Настя еще та аккуратистка.
Коричневый листок бумаги, придавленный круглой галькой, лежал на краю стола. На сердце отлегло: письмо это уже что-то, значит, не пропала, а именно уехала. В полумраке, что царил здесь мрачным вечером, буквы расплывались, но родную письменность герой разобрал легко, и она одна доказывала подлинность сообщения. Письмо из двух коротких абзацев сообщало, что Настя действительно уехала по какому-то важному делу, обещав вернуться в течение двух недель.
Ну дела. На душе опять стало беспокойно. Рэй знал девушку не так долго, но был уверен, что в обычных обстоятельствах она никогда бы не исчезла, да еще в одиночку. «Она ведь даже свой меч мне оставила!» Слишком уж силен был ее инстинкт самосохранения, чтобы бросаться во внезапную авантюру.
