РАЗВЕДЧИЦА ОПЯТЬ ПОШЛА НА РИСК
{Если тебе хочется подойти к человеку со спины и обнимать долго-долго, то ты можешь смело с ним жить. Нежность – вот что самое главное в любви.
Агата Кристи}
Тамара забыла о долге, о службе, о риске… после случайной встречи с Тенгизом она думала только о нём. Подобно лёгкой бабочке сознательно летела на огонь, не опасаясь обжечь крылышки или вовсе сгореть. Её женская суть так истосковалась по нему, его рукам, объятиям, словам, вскользь сказанным, так, между прочим. Но сколько они значили для неё. Тамара ловила каждый его жест, взгляд, улыбку…
«Будь, что будет. Жить без Тенгиза больше не могу. Томиться ожиданием – невыносимо. Кто может знать, когда опять свидимся, и не случится ли что со мной или с ним? ВОЙНА! Хватит ждать. Люблю его и хочу быть с ним. Жаль, что Маняша далеко».
Ранним утром соседский мальчик принёс ей записку. Разведчица сразу же догадалась, что от Тенгиза. Поблагодарила посыльного и угостила шоколадом. Как он был доволен.
– Данке, фрау Ингрид, вы так добры, – сказал мальчик, приложив упаковку к носу.
– Не за что. Угощайся на здоровье.
Родители не могли побаловать сладостями сынишку, многие магазины закрылись в результате обстрелов. А специально ехать в центр города, чтобы в ресторане либо кафе купить сладости для ребёнка, стало небезопасно. В глубине души люди испытывали леденящий страх, мучительное беспокойство, волнение, даже переполох, судорожно вспоминая:
«Внимание, внимание! Воздушная тревога. Немедленно всем спуститься в бомбоубежище!», – эти внезапные объявления перед обстрелами наводили ужас.
И лишних средств в военное время у людей не было.
Проводив соседа, Тамара пробежала глазами по тексту записки, приложила к губам и мысленно сказала:
«Мой родной. Жди. Непременно приду».
К назначенному часу она подъехала к гостинице и только собралась выйти из машины, как услышала:
– Фрау Ингрид! Какая встреча! А я собирался к вам.
– Здравствуйте, господин Клаус! Разве мы с вами о чём-либо договаривались?
А сама подумала:
«Только его не хватало. Все планы насмарку…»
– Но я же пообещал, что найду вас.
– Разве я терялась? На работе могли бы подойти, если что-то срочное.
– Ан, нет. Увольте. Мой интерес к вам личного характера, нашей работы он не касается.
– Что вы говорите? Тогда, прошу простить. Тороплюсь. Приехала моя подруга, мы давно не виделись. Выделила время только для неё.
– Простите, больше не задерживаю. Подожду вас у входа.
– Бог знает, сколько я пробуду у неё. Не стоит тратить время.
– Тогда скажите, когда за вами заехать? Мне необходимо с вами поговорить.
– Не могу знать. Простите, меня ждут.
– Хорошо, хорошо, не задерживаю, но буду ждать.
– Ваше право, – не испытывая никакого желания продолжать общение с этим человеком, Тамара быстрым шагом проследовала к входу в гостиницу.
«Как хорошо, что Тенгиз не вышел меня встречать», – подумала она, поднимаясь в лифте.
Влюблённые провели вместе несколько фантастических часов. Эта встреча напоила обоих ароматом любви.
– Господи, спасибо тебе, я ожила и снова расправила крылья. Где же ты был так долго?
– Я принял решение – больше расставаться не будем.
– Как ты себе это представляешь?
– Напишу генералу прошение, изложу всё, как есть –
пусть знает правду, он поймёт и пойдёт на встречу. Знаком с ним давно и под его руководством достиг всего.
– Вряд ли. Переломный момент в ходе войны. Не думаю, что захочет что-то менять. Это риск для всей операции. Нужно обезвредить Вицлебена, статуэтку изъять. Её выкрали у нашего князя Дорохова, которого убили только лишь потому, что он не счёл правомерным продать отцовскую реликвию. И я ещё не все документы генерального штаба видела и отсняла. Эта болтушка – секретарша господина генерала не простой орешек. Приходится с ней разыгрывать сцены из пьесы Островского «Женитьба Бальзаминова». Нет, Тенгиз, рано нам думать о себе.
– Сколько можно жить порознь? Скрываться, не имея возможности написать письмо или позвонить? Я устал, понимаешь. Столько лет не видел тебя, стал забывать запах твоих волос, тела. Надо что-то придумать.
– Мы, как две птицы, загнанные в разные клетки, ни на что не имеем права, – расстроилась Тамара.
– Прошу тебя, не плачь, я что-нибудь обязательно придумаю. Он обнял её, прижал к себе и целовал, целовал без устали. Их души вознеслись высоко-высоко над землёй, как две вольные птицы кружились в радостном ликовании, и казалось, большего счастья и желать не надо.
– Как я люблю тебя, голубка моя. Твой голубок не в силах жить так и дальше. Ты всегда была смыслом моей жизни. Мы поднимемся в небо и улетим в родные края, будем вдвоём, никогда не расставаясь ни на минуту. Я так долго скитался по разным странам и жил без тебя. Теперь всё изменится.
– Слушаю тебя, и так хочется отрешиться от всего и поверить твоим словам.
– А ты верь, – Тенгиз не выпускал её из своих рук, тонул в соблазнительных завитушках на висках и целовал, целовал… будем жить вдвоём, – повторял он.
– Не вдвоём, а втроём.
Он вырвался из грёз, большими ладонями обхватил её лицо и так пристально посмотрел ей в глаза.
