В мире, где от богов остались лишь руины храмов и полустертые строки мифов, юная жрица Лира живет прошлым. Посвятив себя изучению забытых преданий, она ищет не столько веру, сколько знание – ключ к пониманию того, почему боги покинули этот мир, оставив его медленно угасать. Один неосторожный ритуал, совершенный в тиши древнего святилища, становится роковым. Лира случайно пробуждает того, чье имя давно стерто из памяти смертных – Ареса, бога войны и неукротимой страсти, запечатанного на тысячелетия во тьме забвения.
Его пробуждение – не благословение, а землетрясение, нарушающее хрупкое равновесие мира. Древний, как сама Тера, прекрасный и яростный, он – воплощение хаоса, силы, способной как созидать, так и разрушать. И Лира оказывается связана с ним – невидимой, обжигающей нитью магии и судьбы, чувствуя его гнев, его боль, его пугающее влечение так же остро, как свои собственные.
Теперь они – невольные союзники. Смертная жрица, чей мир строился на знаниях, и бессмертный бог, чья память расколота, а душа обожжена предательством. Вместе они должны пройти по следу забытых тайн, разгадать истинную причину Исхода богов и столкнуться с тенью прошлого, которая вернулась, чтобы ввергнуть мир в новый мрак.
Но пока они ищут ответы в руинах древних цивилизаций и в глубинах собственных душ, между ними вспыхивает чувство – запретное, всепоглощающее, опасное. Любовь между смертной и богом, между светом и тьмой, способная исцелить расколотый мир или окончательно уничтожить их обоих.
«Пробуждение Забытого Бога» – это вихрь страсти и тайны, история о том, как вера рождается из пепла сомнений, а любовь становится ключом к равновесию вселенной. Погрузитесь в мир, где мифы оживают, где выбор одного человека может изменить судьбу богов, и где самая отчаянная битва – та, что идет в сердце. Сумеют ли Лира и Арес найти свой путь среди руин прошлого и теней будущего, или их запретная связь станет искрой, что разожжет новый пожар, способный поглотить все?
Генадий Алексеевич Ени
2025
Глава 1: Тишина, Сплетенная из Пыли и Шепота
Тишина Храма Знаний была не просто отсутствием звука. Она была субстанцией. Густой, многослойной, сотканной из шороха переворачиваемых страниц за последние пятьсот лет, из вздохов свечей, оплавившихся у алтарей забвения, из скрипа половиц под шагами давно истлевших жрецов. Эта тишина пахла. Пахла вековой пылью – не той обыденной, что скапливается в углах, но особенной, библиотечной, несущей в себе терпкий аромат старой бумаги, кисловатый дух выцветших чернил и сладковатую ноту тлена. Пахла сухими травами – полынью, чабрецом, мятой – которые Лира, следуя древним предписаниям, развешивала под потолком для отпугивания книжных червей и времени. И еще она пахла воском – медовым, чуть горьковатым, от сотен свечей, чьи огни когда-то освещали поиски истины.
Лира стояла в сердце этой тишины, в Зале Эха – средоточии древности храма, куда редко забредали даже самые усердные послушники. Каменные плиты здесь были отполированы до блеска мириадами шагов, а воздух казался плотным от невысказанных вопросов, зависших под высокими сводами. Ей было двадцать два – возраст едва распустившегося цветка, но здесь, касаясь кончиками пальцев шершавой поверхности древнего алтаря, она чувствовала себя почти бестелесной, лишь еще одним слоем пыли на реликвиях прошлого. Ее пальцы, вечно испачканные смесью сажи от светильников и синих чернил, сейчас с благоговением разглаживали хрупкий пергамент. Символы на нем плясали, полустертые, дразнящие своей незавершенностью. Фрагмент ритуала, собранный ею из десятка разрозненных источников, словно мозаика из осколков разбитого зеркала. Гимн не богам – их имена стали звуками без смысла – но самому Времени, самой Памяти. Он шептал о «спящих в холмах», о «тех, чье дыхание – ветер», о «времени, когда звезды были ближе».
Прочие жрецы… они качали головами. Добрая Лира, умная Лира, но такая странная. Зачем ей эти «мертвые боги»? Зачем бередить прах эпохи, канувшей в Лету так давно, что само ее существование стало предметом споров? Тера жила дальше. Осторожно, приглушенно, полагаясь на циклы природы, мудрость предков и мелкие договоренности с духами ручьев и рощ. Но Лире этого было мало. В ней горел тихий, но неугасимый огонь – понять. Не просто узнать, что случилось, но почему. Почему они ушли? Был ли это Исход – бегство, изгнание? Или нечто иное, не укладывающееся в рамки человеческого понимания? Не была ли их эпоха золотым веком, ключом к утраченной гармонии, к самой сути магии, которая теперь сочилась в мир лишь тонкими, капризными струйками? Ее вера была не слепой, нет. Она была верой ученого в существование неоткрытого закона, верой археолога в скрытый под слоями земли город. И где-то там, в самом потаенном уголке ее души, куда она заглядывала с опаской, жила крошечная, трепетная надежда, похожая на пламя свечи на ветру: а вдруг мифы – не просто сказки? Вдруг эхо – не пустое?
Сегодня она решилась. Не на призыв – о, нет, на такое безумие она бы не пошла, да и знание было слишком фрагментарно. Но на ритуал Отклика. Попытку дотронуться до струн времени, настроиться на вибрации этого места, которое, если верить преданиям, когда-то резонировало с силой одного из Старших. Она расставила свечи – три столпа света во тьме забвения: белая – как чистый лист знания, черная – как глубина непознанного, и красная – как страсть, ярость, жизнь, о которых лишь намекали самые темные легенды. В центре начерченного освященным мелом круга – символа целостности и защиты – она положила его. Артефакт. Гладкий, прохладный камень размером с ее ладонь, найденный у подножия Грозовых Пиков, где небо, казалось, встречается с землей. Его испещряли спиральные узоры, не похожие ни на один известный ей язык или символ. Он был тих, но под ее пальцами ощущалась слабая, глубоко скрытая пульсация. Спящее сердце мира. Или ловушка.
