Пыль и забытье
Старый дом стоял, съеденный временем и забвением, как гнилой зуб в пейзаже тихой сельской местности. Я, Артем Николаевич Зайцев, историк-энтузиаст с дипломом и маниакальной страстью к заброшенным местам, смотрел на него, затаив дыхание. Имение Головиных. Так его называли в архивах. Семья, исчезнувшая без следа почти полвека назад. Местная легенда гласила о проклятии, насланном на род за некие грехи предков. Бабушки у подъездов, перешептываясь, рассказывали о темных ритуалах и кровавых жертвах. Ерунда, конечно. Я верил только в факты. В пыльные документы, в полуистлевшие фотографии, в предметы, способные рассказать историю.
Я поправил очки, съезжающие с переносицы, и перелез через покосившийся забор. Доски жалобно скрипнули под моими ногами. Вокруг царила мертвая тишина, нарушаемая лишь пением птиц, казавшимся здесь каким-то зловещим диссонансом.
Дом был огромным, даже в нынешнем состоянии. Когда-то здесь кипела жизнь, звучал смех, устраивались балы. Теперь только ветер гулял по пустым комнатам, разнося запах плесени и гнили.
Я толкнул массивную дубовую дверь, и она с протестующим скрипом распахнулась, впуская меня внутрь. В нос ударил спертый воздух, смешанный с ароматом старой древесины и чего-то еще, неуловимо знакомого и неприятного. Я достал из рюкзака фонарик и включил его. Луч света выхватил из темноты паутину, свисающую с потолка, потрескавшуюся штукатурку на стенах и обломки мебели, разбросанные по полу.
Я начал методично осматривать комнату за комнатой. Гостиная, столовая, библиотека… Все было в запустении, покрыто толстым слоем пыли. Я аккуратно перебирал старые книги, надеясь найти хоть что-то интересное. Ничего. Только пожелтевшие страницы с выцветшими чернилами.
В одной из комнат, похоже, когда-то была детская. Здесь валялись сломанные игрушки, обрывки обоев с изображением сказочных персонажей и маленькая деревянная лошадка, у которой отсутствовало одно ухо. Стало немного грустно. Представил себе маленьких детей, бегающих по этим комнатам, беззаботно смеющихся. Где они теперь? Что с ними случилось?
Я продолжал поиски, спускаясь все ниже и ниже по этажам. Наконец, я добрался до подвала. Здесь было особенно сыро и темно. Луч фонарика едва пробивал густую мглу. Пахло землей, плесенью и чем-то еще, отчетливо напоминающим… гнилое мясо.
Я поежился. Брр… неприятно. Нужно побыстрее закончить осмотр и уйти отсюда.
В дальнем углу подвала я заметил замурованную печь. Кирпичи, которыми был заложен вход, выглядели новыми, явно отличаясь от старой кладки. Странно. Зачем замуровывать печь?
Я подошел ближе и постучал по кладке. Звук был глухим. За печью явно было пустое пространство.
Любопытство взяло верх. Я достал из рюкзака молоток и зубило и начал долбить кирпичи. Работа оказалась не такой уж и сложной. Кладка была непрочной, раствор осыпался от каждого удара.
Через полчаса я проделал достаточно большое отверстие, чтобы пролезть внутрь. За ним обнаружился небольшой тайник. В воздухе витал густой запах затхлости.
Я посветил фонариком внутрь. В углу лежал небольшой деревянный ящик, покрытый пылью. Я открыл его. Внутри лежал… дневник. Небольшая кожаная книга с пожелтевшими страницами, плотно исписанными мелким, почти каллиграфическим почерком. Запах старины и чего-то еще, неуловимо мерзкого, ударил в нос.
Я вытащил дневник из ящика и вылез из тайника. Замуровал отверстие обратно, стараясь не оставлять следов. Нужно будет вернуться сюда с фотоаппаратом и все тщательно задокументировать.
Выбравшись из подвала, я присел на обломок кресла в гостиной и открыл дневник. Первая страница гласила:
“Я – Скульптор. И я пришел, чтобы изменить этот мир.”
По спине пробежал холодок. Что это? Чей-то глупый розыгрыш? Или…?
Я продолжил читать. Первые страницы были заполнены бессвязными мыслями, рассуждениями о несовершенстве мира, о слабости человеческой природы. Автор писал о том, что обычные люди – это всего лишь глина, ждущая преображения. Он считал себя избранным, способным создать “идеальные” формы.
Бред какого-то сумасшедшего. Я хотел было закрыть дневник, но что-то меня остановило. Какая-то темная сила, какая-то извращенная тяга к запретному знанию.
Я перелистнул страницу. Там было написано:
“Мой первый опыт. Я выбрал ее случайно. Просто увидел на улице. Она была красивой, но глупой. Я должен был исправить этот недостаток.”
Дальше шли подробные описания того, что он с ней сделал. Я читал, и меня охватывал ужас. Это было не просто безумие. Это было что-то гораздо более страшное.
Я закрыл дневник, чувствуя подступающую тошноту. В голове пульсировала одна мысль: это нужно отдать в полицию. Немедленно.
Но ноги не слушались. Я сидел, как парализованный, не в силах пошевелиться. Нужно было собраться с силами и уйти отсюда.
Внезапно я услышал звук. Тихий скрип половицы. Кто-то был в доме.
Я вскочил на ноги, сжимая в руке дневник.
– Кто здесь? – крикнул я, стараясь придать своему голосу уверенность.
Тишина. Только ветер завывал в разбитых окнах.
Мне показалось. Наверное, это просто игра воображения.
Я сделал несколько шагов в сторону двери. И снова скрип. На этот раз он прозвучал совсем рядом, за моей спиной.
